Кочевая кровь

Сорокин Геннадий

– Вы все, закончили? – обдав меня водочным перегаром, спросил Клементьев.

– Осталось письменное объяснение получить, – ответил я.

– Завтра допросите, а сегодня мне надо во всей этой истории разобраться. А ну-ка, Света, встань!

Геннадий

Александрович придирчиво осмотрел дочь с ног до головы, словно проверял, не растеряла ли она за день одежду, не лишилась ли руки или глаза.

– Иди вниз, машина у подъезда, – приказал он дочери.

«Если она сейчас вместо его служебной «Волги» рванет во дворы, а ночью ко мне придет, вот так история будет! Не дай бог таких испытаний! Геннадию Александровичу Света, какая бы она ни была, все равно дочерью останется, а он на меня потом все свои родительские промахи вывалит, во всем меня обвинит: и в том, что было, и в том, к чему я никакого отношения не имею».

– Пойдемте ко мне, – предложил я. – Это чужой кабинет, пора его освободить.

Мы вышли в коридор. Светлана без лишних напоминаний, покорно, как овечка на заклание, пошла вниз. Клементьев проводил ее долгим взглядом, достал сигарету, прикурил.

– В этом деле никаких подводных камней нет? – спросил он.

– Завтра сам лично «отказной» сделаю, – заверил я. – Если надо будет, с прокурором договорюсь, объясню, что к чему.

– Не то ты говоришь, Андрей, не то, – прервал меня Клементьев. – Надо сделать так, чтобы

Светка в этом деле вообще не фигурировала. Надави на этих щенков, пусть дадут показания, что она ушла с гулянки еще до того, как этот ухарь окочурился. Пойми меня правильно. В последнее время на меня в областном УВД зуб точат, ко всему придираются. Если дойдет до генерала слух, что моя дочь замешана в темной истории, он взбесится на ровном месте. Отправит меня в ссылку в какую-нибудь дыру вроде Верх-Иланска. Ты сам был в таком положении и должен понимать, что такое из областного центра в тьмутаракань вылететь. Поработай с этими сопляками, ночь длинная, к утру заговорят как надо.

– Геннадий Александрович, – не задумываясь, ответил я, – я сейчас этих пацанов выпущу, а вы куда хотите, туда их и везите. Можете их в Заводском отделе до утра продержать, а можете до конца недели у себя оставить. Я ничего переписывать не буду.

– Вот так всегда, – нехорошо усмехнулся Клементьев. – В радости друзей полон дом, а в беде положиться не на кого. Я вижу, ты позабыл, кто тебе в трудные времена поддержку оказал. Я, честно говоря, считал тебя своим другом, а ты оказался дерьмом.

Он отшвырнул недокуренную сигарету на пол и ушел на лестницу.

«Если Светка вечером придет, оставлю ее у себя, – решил я. – С папашей ее моя дружба закончилась, а девчонку жалко».

Конец ознакомительного фрагмента.