Кочующий Мрак
Шрифт:
Что ж. Выбор сделан.
Осталось переодеться к ужину.
Глава 3. Женщина
– Мадам Альвара.
У служебного входа во дворец меня окликает охранник. Мне его лицо незнакомо, но ему, очевидно, знакомо моё.
– Да?
– Мадам Альвара, сожалею, но у меня есть приказ регента не пускать вас во дворец.
Признаться, не ожидала. Неужели я неправильно всё поняла и мне не надо было покидать дворец? Неужели принца попытаются
– Неужели?
– выговариваю я, лишь немного подняв брови, и замолкаю. Может быть, он ещё что-то скажет.
– Таков приказ, - отвечает охранник кратко и отворачивается от меня, давая понять, что разговор закончен.
Придётся мне спрашивать.
– Так долго ограничен мой доступ во дворец?
– Этой информации у меня нет, - отвечает охранник.
– Если я приду завтра на утренний урок для принца, я смогу пройти во дворец?
– переспрашиваю я. Охранник сдвигает брови.
– В приказе этого не сказано, - отвечает он после паузы и отворачивается от меня опять.
Приходится мне подбирать парадные юбки - я действительно переоделась к пиру в нарядное платье - и возвращаться домой.
Принц.
Пожалуйста, пусть принц будет жив и здоров. Пусть он не подумает, что я предала его. Регент опередил меня, и я не смогла попасть во дворец.
Ваше высочество, я на вашей стороне. Пусть с вами будет всё хорошо.
Дома, чтобы не думать о том, что сегодня происходит во дворце и что сегодня может поменяться ход истории Ксесса, я занимаю себя делами по хозяйству.
Вначале я топлю печь. Точнее, вначале я вешаю в шкаф парадное платье и переодеваюсь в домашнюю одежду, потом иду во двор за дровами.
Эта необходимость топить печь, каждый день топить печь, если я хочу засыпать в тепле, приводит меня в отчаяние. Был бы я ещё мужчиной - натаскать дров и даже наколоть дров, хотя дрова мне привозят из дворца, как и всем жителям придворцового квартала, не было бы проблемой. Но в этом теле мне так тяжело выходить из холодного дома на холодную улицу и так тяжело носить охапки дров обратно в дом! А после - с помощью тяжёлого ножного пневматического насоса накачивать воду в бак, который будет нагреваться от печи, чтобы позже вечером я могла залезть в горячую ванну и немного расслабиться.
Было бы так здорово, если бы можно было попросить кого-то сходить за дровами и растопить печь. Но увы.
Зато можно заняться простыми физическими делами, а не о принце думать.
К моменту, когда в доме стало тепло, бак с водой наполнился и нагрелся достаточно, чтобы я могла наполнить ванну, стемнело. Последний штрих к тому, чтобы объявить вечер хоть сколько-нибудь приятным, насколько это возможно в текущих обстоятельствах, - небольшой котелок жаркого из помоли с сезонными овощами. Во дворце праздник урожая - и
Как ничто не рассеивает мучительную тревогу лучше домашних дел, так ничто не вырывает из этих домашних дел лучше, чем стук в дверь - особенно, когда я никого не жду.
Бесшумно кладу на блюдце лопаточку, которой я помешивала жаркое, и, затаив дыхание, подхожу сбоку к двери.
– Это я, – негромко говорит незнакомый голос.
Наверное, в любых других обстоятельствах открывать дверь на это было бы весьма сомнительным с точки зрения здравого смысла решением, но сейчас это может значить только одно.
Амрис.
Настоящий, любимый, родной – за этой дверью.
Хорошо, что изнутри замок открывается поворотом ручки – а то в спешке я бы не сразу попала ключом в замочную скважину.
Вот он.
Ого.
Амрис выбрал для временного воплощения человека любопытной наружности. И во внешности, и в движениях - хочется сказать «повадках» - много звериного. Глаза под острыми сдвинутыми бровями - цепкие, как у хищной птицы. Бульдожья челюсть. Тело при этом - небольшое, немного ниже меня ростом, подтянутое и юркое. Как у змеи.
Походная одежда, вся мятая. Штаны в грязи по пояс, как если бы он шёл по болоту и периодически проваливался в топь то одной ногой, то другой. Куртка по локоть в тех же пятнах.
Лицо, чёрное от усталости.
Взгляд, который останавливается, но не фокусируется на мне.
– Привет, – хрипло шепчет он и вваливается в комнату. Его шатает, он хватается за стол и удерживает равновесие. С плеча соскальзывает плотно набитый чем-то рюкзак.
– Ты в порядке? – только и могу отозваться я, тоже шёпотом. На ощупь закрываю дверь.
Амрис выпрямляется, оборачивается и тянется ко мне голодными губами.
Я невольно отстраняюсь.
Он склоняет голову на бок. Из-под усталости в его взгляде проглядывает недоумение.
– От тебя воняет, – развожу руками я. Амрис блекло усмехается и смеривает меня взглядом.
– И правда женщина. Я до последнего не верил, что ты пойдёшь в женское тело.
Пожимаю плечами. Амрис продолжает разглядывать меня. Наконец вздыхает.
– Спать. Я не спал четыре дня.
Он в моей постели?
Кажется, я не готова так сразу.
– Либо ты сначала моешься, либо ты спишь на полу.
Амрис тихо и удивлённо смеётся и покачивает головой. Чем дольше мы с ним, тем отчётливее я чувствую его под кожей тела, которое мне, честно говоря, не очень симпатично.
– Я согрела воды, раздевайся.
– Ого, ты даже в женском роде говоришь, – Амрис всё не сводит с меня глаз, и его немного покачивает.
– Амрис, сядь.
Отодвигаю стул и сажаю его. Он едва на ногах стоит.
– Снимай сапоги, снимай одежду. Сейчас я проверю воду и вернусь.