Код Атлантиды
Шрифт:
– Если мы вам расскажем, придется вывести вас на улицу и расстрелять, – с серьезным лицом произнес Дауэр.
– Кто смотрит в камеру?
– Сейчас? Майор Гэнт.
– Значит, это робот?
В некотором смысле. – Адмирал взглянул на Гэнта. – Местоположение?
– Высота пять тысяч семьсот пятьдесят девять футов над уровнем моря. Приблизительно сорок две мили от береговой линии Земли Королевы Мод.
На фоне белого снега и льда на экране тут и там чернели гранитные глыбы, точно пальцы давно почившего гиганта. Дауэр указал на одну из них.
– Что
Гэнт взглянул на сопровождающие картинку показатели. Изображение было довольно четким, если не считать единственной пульсирующей помехи. Она появлялась, возможно, потому, что информация шла не напрямую из Антарктики, а через уйму военных спутников-шпионов.
– Рейзор, – ответил Гэнт. – Его высота достигает половины Всемирного торгового центра. За ним шельфовый ледник Фильхнера.
Дауэр внимательнее всмотрелся в экран. В той его части, где машина обнаружила неприятеля, мигали перекрещивающиеся красные нити.
– Покажи-ка, что делается здесь, – велел Дауэр. – У основания Рейзора.
Изображение увеличилось в несколько раз. Зрители увидели тяжелые машины на широких гусеницах: бронированный транспорт по перевозке личного состава и, возможно, продовольственных запасов. Теперь можно было отчетливо различить неровности на поверхности Рейзора.
Гэнт покачал головой и восхищенно воскликнул:
– Вот это да, мистер Пирс! Вы опять оказались правы.
– За это-то мы ему и платим, – спокойно сказал адмирал.
На комментарий обратили внимание и все остальные, кто был в кабинете. Скотт устремил на Пирса вопросительный взгляд, а Хаккетт повел бровью. Что особенного сделал Боб Пирс?
Пирс не потрудился объяснить.
В общей сложности снегоходов – черных с ярко-оранжевыми знаками – было тридцать. На их изучение у Гэнта ушло несколько минут.
– Среди них три, нет, подождите… четыре военных топливозаправщика «Юнипауэр» с ходовой частью восемь на восемь, на двадцать тысяч литров каждый. Все на гусеницах. Да, китайцы не шутки шутят. Основательно приготовились к продолжительной работе на холоде.
Скотт спросил:
– А без гусениц не обошлись бы?
– При температуре минус пятьдесят градусов по Цельсию, – вызвался пояснить Мейтсон, – резиновые шины лопнули бы как стекло. А неприспособленная к таким условиям металлическая ходовая часть переломилась бы, точно промерзшая ветка. Когда попадаешь в собачий холод, меняются все правила. Привычные материалы ведут себя на морозе совсем иначе. Если выстрелить там из обычного оружия, оно взорвется. При температуре минус пятьдесят по Цельсию, – повторил он угрюмо, – невозможно бегать. Земля промерзает до глубины восемь футов. А при минус шестидесяти, если не укроешь лицо, даже дышать не получится. Когда в такой мороз пар от твоего дыхания попадает в воздух, тут же превращается в льдинки. Сибиряки называют их «шепотом звезд».
Скотт взволнованно посмотрел на Дауэра.
– Вы все это, надеюсь, учитываете?
– Экспедиционные войска ВМФ оснащены как полагается, профессор. Нам помогает авиация. Не волнуйтесь, проблем, связанных с экипировкой, не возникнет.
Гэнт
Хаккетт расправил плечи.
– Небо голубое. Северное сияние, должно быть, в устойчивой фазе.
Гэнта интересовало другое. То, что происходило непосредственно сейчас и отображалось на экране.
– Пять вездеходов «BV-206». Один из них… взгляните-ка, по всей вероятности, это РЛС. Пара британских «Лейландов». – Он заметил, что Мейтсон окинул его любопытным взглядом. – Пикап со съемным кузовом. Две российские БМП-3. Господи, каких только машин тут нет! По-моему, китайцы готовятся к чему-то грандиозному.
– Почему вы так считаете? – спросил адмирал.
– Транспорт у них слишком уж разнородный. Если хоть что-то выйдет из строя, потребуются запчасти. Когда операция не представляет собой сложности, лучше задействовать технику проверенную.
– Не лишено смысла.
Скотта охватил страх.
– Боже! – воскликнул он. – Да ведь это военная зона.
– Да, доктор Скотт, и вам предстоит взглянуть на нее собственными глазами, – подтвердил адмирал.
Скотт неуютно поерзал на стуле, когда на экране вспыхнула красная стрелочка. Мейтсона разобрало любопытство, но он не произнес ни слова, дожидаясь того момента, когда Гэнт сочтет нужным отреагировать.
Стрелка служила сигналом об обнаружении поста управления, который китайцы поместили на вершине Рейзора, на высоте двух тысяч футов. На пост Гэнт и навел камеру.
– Обзор на триста шестьдесят градусов! – воскликнул Мейтсон.
– Давай-ка увеличение, – велел Дауэр. – Посмотрим, какие у них радары и РЭБ.
На экране показались отражатели спутниковых антенн. Радиолокационные мачты. Зенитки, дальнобойная артиллерия. Барак. Противоветровые щиты. И два китайских солдата – бойцы диверсионно-десантного отряда либо какого-то другого спецподразделения. Один из них чересчур хорошо следил за приборами: смотрел прямо в камеру разведывательной машины, улыбался и махал рукой.
Дауэр в отчаянии и ярости моргнул.
– Сукин сын!
Услышать ругательство из уст генерала никто не ожидал.
На столе перед Дауэром лежали документы. Людям, чьи имена в бумагах перечислялись, предстояло их подписать. Это были формы, согласно которым услуги специалистов на неопределенное время передавались в распоряжение правительства Соединенных Штатов. Документы устрашали не меньше, чем сам белый континент.
– Дамы и господа, – провозгласил Дауэр. – Настоятельно прошу подойти к вопросу крайне ответственно. Мы обращаемся к вам с просьбой отправиться на самый суровый и недружелюбный материк нашей планеты. Там нет деревьев и кустарников, не растет трава. От вас потребуется жить по жестко установленным правилам. Ваши действия повлекут за собой серьезнейшие последствия. Мы не желаем воевать с Китаем, но должны быть готовы и к этому. Война в Антарктике грозит обернуться настоящим адом.