Код человека. Часть 1
Шрифт:
Она хотела спросить, что Шестерка имеет в виду, но тут по комлинку отозвался Дед:
«Готово. Поставил таймер, через пять минут стартует мультик. Есть время очень быстро отсюда свалить, пока не начался замес».
«Окей, — это был Рэд. — Чес, давай узнаем у Мистера Охранника, как отсюда быстрее всего выйти. Может, черный ход? Аварийный спуск?»
Она кивнула и подошла к Джонсону.
— Капитан, у нас все готово. У меня еще куча президентских дел, как я могу быстро покинуть «Плазу»? Нас уже ждет электрокар.
— Эм…
— Спасибо, дорогой. Переговорю с твоим начальством, такое участие в делах государства не может оставаться без награды. — Чес не удержалась и потрепала охранника за щеку. Тот побледнел.
«Не переигрывай, — буркнул Рэд. — Крис, камеры держишь? Все?».
«Да, все под контролем. Мы с Маэдой уже в фургоне, наладили дистанционную связь. Спасибо Деду».
«С тебя причитается, дружище», — старик отсоединил от себя проводки, упаковал технику в сумку и снова плюхнулся обратно в кресло.
«Мы погнали к лифту. Ведите фургон к запасному выходу».
Подхватив Резвого Блю, они поспешили вслед за Джонсоном. Когда служебный лифт проезжал первый этаж, мультик запустился — небольшой голоэкран в углу кабинки перехватывал трансляцию: сначала эффектная заставка с рисованной Статуей Свободы, потом огромный меч с гербом Союза рубит ей голову, и кадр заливает кровью. Потом совершенно пошлая сцена сношений леди-президента Суверенного и главы Союза в стиле комиксов — лидеры спорят, кто из них будет доминировать, ведь у каждого в штанах есть член. После череды карикатур в сопровождении дебильной музыки в кадре появляется замазанная рожа Рэда, который вещает не своим голосом: «Граждане Суверенного! Вас дурят, как лохов! Ваш президент готов обоссать вашу свободу, хоть сидя, хоть стоя, а что вы? Готовы это терпеть? Если да, детки, тогда посмотрите на эти кадры…».
«Христосья милость, у меня мурашки аж на мошонке! — взвизгнул Рэд. — Вы это видите?».
«Это сейчас видят все, старина, — отозвался Крис. — Ты просто звезда. Неузнанная безымянная звезда…».
Когда они выкатили из черного входа, фургон уже ожидал их с раскрытыми дверями. Маэда и Крис помогли войти Деду, закатили коляску, потом все запрыгнули в салон, и машина резко сорвалась с места.
«Приземлите нас с Чес у „Шанхая“, парни, а потом гоните в логово. — Рэд подмигнул ей. — Дик хотел личного отчета после дела. Наверное, вручит нам медали героев Суверенного».
Дальнейший обед прошел без происшествий. Пустяковые разговоры, отменная еда, приятная музыка. Очень вкусно, но отчего-то Квинта не покидали ассоциации с последней трапезой перед казнью.
Когда обед закончился, Рю, как и обещала, повела его по «Шанхаю», показывать экзотические растения. Эдриан отметил, что второй этаж ресторана закрыт. Интересно, почему?
Такахаси была так близко. Все-таки она очень красива. Такая плавная, изящная. Очень соблазнительная. Квинт хотел отловить эту мысль,
— А это бонсай-сакура! Понюхайте, пожалуйста. Она восхитительна.
Квинт наклонился, вдохнул аромат розовых цветов.
— Пахнет… удивительно. Вы сами за ней ухаживаете?
— Да, — ответила она, любовно разглядывая крошечную сакуру. — Стараюсь, по крайней мере, когда есть время. А какое у вас хобби?
Квинту захотелось наклониться и вместо сакуры вдохнуть запах ее волос.
— Гитара, — чуть помедлив, ответил он. — А на выходных люблю уединенный отдых, за рыбалкой. Все… очень просто.
«Вряд ли ей понравится моя любовь пощекотать нервы», — подумал Квинт, и сам удивился своему желанию понравиться.
— Гитара! — с живостью воскликнула Рю. — Как по-американски. Я очень хорошо представляю вас на каком-нибудь живописном ранчо, с гитарой на колене, в соломенной шляпе…
Он рассмеялся.
— Не смейтесь, это правда очень мило!
Эдриан помотал головой:
— Ранчо… Только если спишут в утиль и надоест азиатская кухня. Второе точно невозможно.
Он приложил усилие, чтобы отвести взгляд от ослепительной красавицы, и сделал вид, что интересуется городским пейзажем из окна:
— А вы? Вам нравится Йорк? Нравится то, чем вы занимаетесь?
Блондинка улыбнулась, но улыбка вышла печальной. Взгляд затуманился, словно она смотрела в далекое прошлое.
— Я… люблю свою семью. «Шанхай». Брата. Люблю Йорк, хотя тоже не всегда его понимаю… В этом мы с вами похожи.
Она посмотрела на Эдриана взглядом, передающим целую палитру эмоций. Нежность, робость, теплота, просьба. Безмолвная мольба о спасении. Сначала Эдриан почувствовал, словно его окунули в ледяное озеро, а затем резко накатил жар. Перекинулся от груди на шею и в пах. Сильное желание.
— Я думаю, что вы похожи на эту сакуру-бонсай, — сказал Эдриан. — Красивы, нежны и привязаны к этому месту. Почему вы так печально говорите о том, что любите?
«Что?» — спросила Лиз.
«Что?» — как эхо отозвались Хоурн и Аллен.
Только это прозвучало откуда-то издалека. Все внимание Квинта поглотил растерянный, дрожащий взгляд Рю. Она отступила от него.
— Вы задаете такие вопросы, Эдриан… я… теряюсь…
Она назвала его по имени. Это было… приятно. Физически приятно. Словно она не просто произнесла его имя, а запустила руку ему в штаны, сжала пальцы и…
Он качнулся следом за ней.
— Мне показалось, что вы печальны и хотите совсем другого…
«Квинт, твою мать!»
Что это было? Он как будто что-то слышал…
— Другого? Чего же?
Рю подняла на него несмелый взгляд. Блестящий, трепетный из-под белесых ресниц, а воображаемая рука продолжала гладить его готовый к действию член. Непреодолимая тяга. Квинт прикоснулся к ее подбородку, слегка приподнял. Еще чуть-чуть и можно поцеловать.
— Свободы. Тепла. Я ошибаюсь?