Код да Винчи
Шрифт:
Одним из избранных оказался Лэнгдон.
Би-би-си оплатила Лэнгдону перелет до Парижа, так он и попал на съемки в имение Тибинга. Он сидел перед камерами в роскошном кабинете сэра Лью и комментировал его повествование, вставляя скептические ремарки. Но затем в конечном счете признавал, что Тибингу удалось убедить его в правдивости истории чаши Грааля. В конце Лэнгдон знакомил зрителей с результатами своих собственных исследований, а именно: с рядом связей на уровне символов, говоривших в пользу противоречивой и оригинальной теории Тибинга. Программа была показана в Великобритании,
57
И ты, Роберт? (лат.) (Аллюзия – намек на знаменитую фразу Юлия Цезаря: «И ты, Брут?»)
– Роберт, – спросила Софи, – вы твердо уверены, что этому человеку можно доверять?
– Абсолютно. Мы с ним коллеги, деньги ему не нужны, к тому же я знаю, что он презирает французские власти. Ваше правительство дерет с него какие-то совершенно непомерные налоги, потому что он, видите ли, приобрел в собственность исторические земли. Так что сотрудничать с Фашем он точно не будет.
Софи смотрела вперед, на темную дорогу.
– Хорошо, допустим, мы к нему приедем. Что можно ему говорить, а что нельзя?
Лэнгдон лишь отмахнулся:
– Поверьте, Софи, Лью Тибинг знает о Граале и Приорате Сиона больше, чем любой другой человек в мире.
– Больше, чем мой дед? – недоверчиво спросила Софи.
– Я имел в виду, больше, чем любой человек вне братства.
– А почему вы так уверены, что Тибинг не член братства?
– Да он всю жизнь пытался рассказать миру правду о чаше Грааля. А члены Приората всегда давали клятву не разглашать ее.
– Ну, это уже похоже на конфликт интересов.
Лэнгдон понимал ее тревогу. Соньер передал криптекс непосредственно Софи, и хотя она не знала, что в нем находится и как следует этим распорядиться, ей не хотелось вовлекать в это дело чужака. Что ж, вполне здравая мысль, особенно с учетом того, какой взрывной силы может оказаться эта информация.
– Нам совсем необязательно сразу же говорить Тибингу о краеугольном камне. Вообще можем не говорить. Просто его дом послужит надежным укрытием, нам это даст время хорошенько подумать. Ну и, возможно, мы поговорим с ним о чаше Грааля, раз уж вам кажется, что дед передал вам именно ее.
– Не мне, а нам, – поправила его Софи.
Лэнгдон ощутил прилив гордости и снова удивился тому, что Соньер счел нужным подключить его.
– Вы хоть примерно представляете, где находится имение этого Тибинга? – спросила Софи.
– Имение называется Шато Виллет.
Софи недоверчиво воззрилась на него:
– То самое Шато Виллет?
– Ну да.
– Ничего себе! Хорошие у вас друзья.
– Так
– Как-то проезжала мимо. Кругом одни замки. Езды отсюда минут двадцать.
Лэнгдон нахмурился:
– Так далеко?
– Ничего. Зато вы успеете рассказать мне, что на самом деле представляет собой Грааль.
– Расскажу у Тибинга, – ответил после паузы Лэнгдон. – Просто мы с ним специализировались в разных областях, так что если соединить наши рассказы, получите полное представление о легенде. – Лэнгдон улыбнулся. – Кроме того, Грааль был смыслом жизни Тибинга. И услышать историю о чаше Грааля из уст Лью Тибинга – это все равно что услышать теорию относительности от самого Эйнштейна.
– Остается надеяться, что этот ваш Лью не против столь поздних гостей.
– Во-первых, он не просто Лью, а сэр Лью. – Лэнгдон и сам допустил как-то ту же ошибку. – Сэр Тибинг – человек не простой. Был посвящен в рыцари самой королевой за особые заслуги перед двором. Он составил наиболее полное описание дома Йорков.
– Вы шутите? – воскликнула Софи. – Так мы едем в гости к рыцарю?
Лэнгдон улыбнулся краешками губ:
– Мы едем расследовать историю с Граалем, Софи. Кто в этом деле поможет лучше рыцаря?
Глава 52
Раскинувшееся на площади в 185 акров имение Шато Виллет находилось в двадцати пяти минутах езды к северо-западу от Парижа, в окрестностях Версаля. Спроектированное Франсуа Мансаром в 1668 году для графа Офлея, оно являлось одной из основных исторических достопримечательностей парижских пригородов. Само шато в окружении двух прямоугольных искусственных прудов и садов, созданных по проекту Ленотра, являлось скорее средних размеров замком, а не особняком. Французы любовно называли это имение «la Petite Versailles» – «маленьким Версалем».
Лэнгдон остановил бронированный фургон у ворот, за которыми открывалась аллея протяженностью не меньше мили, ведущая к замку. За внушительных размеров изгородью виднелась вдали и сама резиденция сэра Лью Тибинга. Табличка на воротах гласила: ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ. ПОСТОРОННИМ ВЪЕЗД ЗАПРЕЩЕН.
Похоже, Тибинг вознамерился превратить свое обиталище в эдакий островок Англии. О том свидетельствовала не только табличка, написанная по-английски, но и радиопереговорное устройство у ворот, размещенное по правую руку от входа, – именно там находится пассажирское место в автомобиле во всех странах Европы, кроме Англии.
Софи удивилась:
– А если кто-то приедет один, без пассажира?
– Ой, не спрашивайте. – Лэнгдон уже был знаком с причудами Тибинга. – Он предпочитает, чтоб все было как у него на родине.
Софи опустила стекло.
– Знаете, Роберт, лучше вы сами с ним поговорите.
Лэнгдон придвинулся к Софи и, перегнувшись через нее, надавил на кнопку домофона. В ноздри ему ударил терпкий аромат духов Софи, только тут он осознал, что находится слишком близко. Он ждал, из маленького микрофона доносились звонки. Наконец там послышался щелчок, и раздраженный голос произнес по-английски с сильным французским акцентом: