Код фортуны
Шрифт:
А потом, распаленный ее покорностью, грубо овладевал ею. И в этот момент понимал, что под ним – не живая девушка, а резиновая кукла. Разозленный обманом, он колотил кулаками по искусственной груди и на этом просыпался.
Каждый раз после такого сна он еще долго лежал в кровати, тяжело дыша сквозь стиснутые зубы. Желание жгло так сильно, что вместо любви к этой девушке он испытывал приступ ненависти. И распаленное воображение рисовало сцены, в которых он видел девушку морально раздавленной, униженной, с залитым слезами лицом, с мольбой в глазах. О, как бы ему хотелось видеть ее такой не в мечтах, а наяву! В ту ночь, единственную реальную, в которую они были близки, он, занимаясь с ней любовью, заглядывал ей в лицо, надеясь увидеть в ее глазах
Когда-нибудь она вновь будет его. Скоро. Достанется ему как гран-при, а не в качестве милостыни судьбы, вырванной, выпрошенной, выманенной обманом. Он уже вступил в игру, сделал ставку и принял правила. Партия началась. Назад хода нет.
III
Расклад Инге не понравился. Не понравился настолько, что она, вопреки своему обещанию не курить больше десяти сигарет в день, сорвала целлофан с новой пачки и решительно сунула в рот сигарету, уже далеко не десятую по счету.
Бросив короткий взгляд на часы, она увидела, что время перевалило за полночь. Значит, скоро позвонит Лёка. А еще надо подумать, что сказать ей. Впечатлительную подругу сообщение об опасности могло бы напугать, но утаить правду означало не предупредить.
Инга сделала несколько жадных затяжек, затем затушила сигарету в пепельнице и помахала перед лицом ладонью, развеивая дым. Собрав карты, она потянулась всем телом, потому что спина от напряжения была уставшей, как после долгого сидения. И сделала небольшой круг по кабинету, сосредоточенно думая над тем, что и как сказать Лёке.
Вот почему она так отреагировала на заметку в газете! Почувствовала опасность, угрожающую подруге. К сожалению, карты не могли дать четкого ответа, откуда и почему ее ждать.
Инга вытащила из пачки очередную сигарету. Ну что ж, Лёке она скажет так, как есть, но успокоит тем, что опасности можно избежать, если принять меры. Карты не предсказывали, они предупреждали и давали советы. Инге раньше выпадали и куда более пугающие комбинации, и все потом завершалось благополучно.
Инга решила, что ей нужно посмотреть ситуацию более детально, чтобы узнать, откуда исходит угроза Лёке. Для этого она не без некоторых колебаний решила проделать ритуал на вещий сон – не самый ее любимый способ предсказания, но неоднократно ее выручавший.
Помимо предупреждения об угрозе, карты дали совет Лёке дождаться третьего предложения и не соглашаться на первые два. Это бы ей принесло заметную материальную выгоду. Ну что ж, такая новость уже хорошая.
Не дождавшись звонка от Лёки, Инга отправила ей сообщение с просьбой перезвонить и подумала, что надо бы не столько приготовить подруге новый талисман, сколько сделать хорошую охранку. Защиты являлись коньком Инги. Если бы не они, уже не было бы с ней ни любимого брата, ни его жены, ни Алексея. Грустные воспоминания непрошеными гостями на цыпочках скользнули в душу и, почувствовав, что их не гонят, расположились там со всеми удобствами. Инга забралась с ногами в глубокое кресло, зажгла очередную сигарету и, гипнотизируя лежащий на столе телефон, подумала, что сейчас бы отдала многое за чей-нибудь звонок. Ей стало вдруг одиноко и тоскливо, но не расклад был тому виной. Ей думалось об Алексее и Лизе. Что они сейчас делают в этот момент? Девочка наверняка уже спит, обнимая своего плюшевого медвежонка Тэдди, и видит во сне поездку в Москву. А Алексей, как обычно, засиделся допоздна в кабинете, просматривая документы, контракты и планируя новые сделки. Он очень уставший, под глазами залегли темные тени, лоб напряженно нахмурен. Он борется со сном, но хочет завершить все дела сегодня, потому что не любит оставлять нерешенные вопросы на завтра. «Новый день – новые дела», – так приговаривает он.
А может, Инга
Его воспоминания были подобны старым фотографиям, пожелтевшим и выцветшим за давностью лет, но с каждым прожитым днем обретавшим все большую ценность. Не проходило вечера без того, чтобы он не доставал «альбом» своих воспоминаний и, бережно переворачивая «страницы», не просматривал всю историю с начала до настоящего дня. Он жил ею. Он выжил в аду благодаря ей и даже сумел подняться из преисподней обратно на землю. Но в то же время именно эта история его сумасшедшей любви и толкнула его в пропасть.
И все же, если бы у него была возможность отмотать ленту жизни назад и оказаться на перекрестке двух дорог, он бы, даже зная, куда ведет этот путь, опять бы выбрал его. Просто без нее, этой девушки, его жизнь стала бы черно-белой и немой, как старое кино.
Он так долго был лишен возможности что-то о ней узнавать, что сейчас с одержимостью маньяка собирал любую информацию. Как набрасывается на еду изголодавшийся человек, так и он накидывался на журналы и газеты, проводил бессонные ночи в Интернете. Девушка стала довольно известной персоной, поэтому найти что-то о ней не представляло труда. Иногда он следил за ней, и слежка наполняла его жизнь смыслом. Жаль, что он полностью не мог посвятить себя этому делу: ему требовалось еще и есть, спать, зарабатывать какие-то деньги. Запросы его были невелики: за пять лет заключения он отвык от роскоши (впрочем, в роскоши он и раньше не жил), только желал, чтобы у него всегда был теплый угол и сытная еда. Крыша над головой у него имелась, пища тоже. И часть доходов он откладывал на свою мечту – профессиональную технику, чтобы получить больше возможностей следить за своей, как он ее называл, богиней. Возвышенное «Богиня» ему нравилось больше, чем ее имя: оно было таким же холодным и режущим, как ее взгляд – еще до того, как он увидел в нем пустоту.
Он мечтал о том, что однажды вновь заглянет в глаза этой девушки и увидит в них страх, мольбу и отчаяние. Грезил о струящихся по ее щекам слезах, и это видение заводило его даже больше, чем оставшийся в памяти запах ее кожи. Он обсасывал и смаковал свою мечту как леденец, играл с нею в кошки-мышки, пьянел от нее, как от опиума, вдыхал ее, подобно табачному дыму, и нежился в ней, как в пенной ванне. Да, черт возьми, он лишь мечтал о том, чтобы она стала простой смертной, а не богиней, спустилась с небес в ад, хлебнула страданий, как и он. Любовь к ней превратила его жизнь в пыль. Она же, наоборот, поднялась ввысь. Несправедливо!
Однажды репортаж в глянцевом журнальчике развеселил его до истеричного хохота. Многое бы он мог предположить, но не это. Его богиня оказалась лесбиянкой! Он катался по полу, держась за живот. Потом, когда приступ прошел, прикрепил вырезку кнопкой на стену и еще долго посмеивался, глядя на статейку и фотографии с какого-то концерта. Пусть он и был убежденным гомофобом, новость принесла ему хорошее настроение. Он понял, что та ночь не только расколола его жизнь, но и от ее тоже отбила важный кусок.