Код императора
Шрифт:
– В этот клуб меня бы в любом случае не приняли. – Бродерик с сомнением оглядел толстые каменные стены, от пола до потолка расписанные подробнейшими изображениями техник кунг-фу.
В центре зала вокруг какого-то объекта в стеклянной витрине собралась толпа посетителей.
– Перед вами находится одна из самых главных святынь монастыря – Камень с тенью, – рассказывал монах другой группе туристов. – Это кусок скалы, на которой в пятом веке нашей эры сам Бодхидхарма, наш великий Учитель, навечно оставил свою тень. Он просидел перед этой скалой, неотрывно глядя на нее, девять лет подряд,
«Так вот почему эти монахи такие крутые, – подумал Дэн. Нет, конечно, он не был поклонником медитации, и тем более отрывания век. Но какова сила воли! – Представляю, каким он был бойцом, когда у него еще, конечно, были ноги».
– Думаю, ему не пришлось после этого танцевать чечетку, моргать и подмигивать, – прокомментировал Йона.
Услышав его, монах бросил на него презрительный взгляд.
– Грубые шутки не уместны здесь, молодой человек. Бодхидхарма – наш великий Учитель и основоположник китайского дзен-буддизма, если желаете знать. И именно он, наш великий Учитель, изобрел искусство кунг-фу в Шаолиньском монастыре.
– Лады, – ответил Йона, подняв руки. – Виноват. Но грузить Гангсту всем этим средневековьем…
– Гангсту? – глаза монаха расширились, и он что-то возбужденно закричал на мандаринском диалекте.
Вдруг, откуда ни возьмись, со всех сторон к ним бросились толпы монахов и стиснули свои ряды вокруг Камня с тенью.
Самоуверенность Йоны как с руки сняло.
– Ой-ой-ой! Ребята, я не хотел вас обидеть. Я просто пошутил!
Бродерик потянулся к карману за своим «Блэкберри», чтобы позвать на помощь, но увы…
Даже Дэну стало не по себе, когда вокруг стала сгущаться оранжевая масса, состоящая из бойцов кунг-фу высшего пилотажа, обладающих невообразимой силой и сверхчеловеческими способностями драться. Например, одним ударом голой ступни оставить след в каменном полу.
– Ваще? – испуганно пробормотал Йона. – Я вас уважаю. Уважаю вас я. Я весь в уважении… э-э-э… к старинным традициям и… э-э-э… н-у-у… к оранжевым шмоткам…
Монахи наступали все ближе, сужая круг, и в зал стекалось все больше послушников, так что даже было странно, откуда их столько берется; казалось, они проникали сквозь стены. Десятки пар горящих неистовым огнем глаз были готовы прожечь Йону насквозь. Наконец в этой напряженной тишине раздался голос самого старшего монаха:
– Так, значит, это правда, да? Ты – Йона Уизард, американский артист и музыкант?
Глава 11
Впервые в жизни знаменитый Йона Уизард не знал, как поступить. Его рэперский шарм еще ни разу не подводил его и всегда помогал выпутываться из любой ситуации. Но против монахов Шаолиньского монастыря его запатентованная харизма была попросту бессильна.
Дэн во все стороны замотал головой в поисках пути к отступлению.
– Среди наших послушников много твоих почитателей, Йона Уизард, – бесстрастно продолжал главный монах. – Мы считаем, что наши обрядовые мантры и твой стиль – кажется, у вас это называется «хип-хоп грув», так? – имеют много общего. Мы считаем, что ты – как это ты говоришь? – «это улет».
У Йоны вырвался радостный смех.
– Спасибо, йоу. Приятно, когда народ в теме – это понятно? – то есть мир во всем мире!
– Меня зовут Ли Ву Чен, я главный настоятель Ордена Шаолиньского монастыря, – представился монах. – Прошу вас оказать нам честь и последовать за нами.
Окружив их дружной толпой, монахи повели их вглубь часовни. Впереди всей процессии шли Йона с настоятелем, за ними Бродерик с Дэном, и дальше остальные послушники. Проходя из зала в зал мимо произведений, которым мог бы позавидовать дворцовый музей Запретного города, и невиданного количества древних манускриптов в монастырской библиотеке, они дошли до арки, украшенной резьбой. Как только они через нее прошли, воздух сразу стал холоднее, и Дэн понял, что теперь они внутри горы. Вокруг не было ни туристов, ни сувенирных лавок, ни табличек на двенадцати языках мира. Это было сердце Шаолиньского монастыря, куда посторонним вход запрещен и куда пускают единичных избранных.
Дэн заглянул в боковой зал и увидел нескольких, видимо, самых лучших бойцов кунг-фу. Это было непередаваемое зрелище. Их движения были такие быстрые, и в то же время такие плавные и легкие, что на первый взгляд их молниеносный поединок скорее напоминал танец, чем бой. Но это был далеко не балет. Их выпады и взмахи свистели, как пули. Тела их парили в воздухе, не подчиняясь законам земного тяготения. И тогда Дэн понял, что то кунг-фу, которое он видел, проезжая по полям на автобусе, было простым детским садом по сравнению с настоящим боем.
Дэн потерял дар речи. Он откашлялся и сиплым шепотом произнес:
– Это самое крутое кунг-фу, которое я видел в жизни.
– У нас данный вид боя называется ушу. Дело в том, что слово «кунг-фу» означает любое искусство, отточенное длительной практикой. А ушу относится сугубо к боевым искусствам. Как насчет урока, молодой человек?
Сердце Дэна забилось так сильно, что чуть не выпрыгнуло из груди.
– Я?! Вместе с этими парнями? Да вы шутите!
– В Шаолиньском монастыре не шутят, – сурово посмотрел на него настоятель. – Но если ты желаешь, мы можем научить тебя паре неплохих приемов.
– О, я хочу! – со всей страстью закричал Дэн. – Я хочу!!
По расписанию автобус идет до Великой Китайской стены семьдесят минут, но это, вероятно, без учета пекинских пробок. Прошло ровно семьдесят минут, а они все еще ползли по шоссе, заполненном автомобилями и грузовиками. А хуже всего обстояли дела с Саладином. Дело в том, что Египетский мау начал проявлять нешуточный интерес к курице, которую везла с собой деревенская жительница, сидевшая на соседнем ряду.