Код Кхорна 2
Шрифт:
Искры взлетают к небу и гаснут. Имперская Гвардия. Перевожу взгляд с огня на Алексея Николаевича расположившегося напротив меня. Мальчик первым бросившийся в бой нагнулся и подбросил в костёр сухую ветку. Император. В круг света вошла фигура в балахоне. Капюшон откинут. А ведь он довольно молод. Лишь седина разбавляющая русые волосы показывает что ему многое пришлось пережить. Отец Ярослав наклонился к Императору и что-то ему сказал. Алексей Николаевич кивнул. Кто же он? Я видел, как этот человек удерживал открученную рельсу, давая поезду возможность прорваться на станцию - без него 'Орлик' просто сошёл бы с рельс с понятными последствиями.
Лезу в кисет. А когда достаю табак и трубку, вижу что ни 'монаха', ни Императора возле костра нет.
POV Каллен
*Правый берег реки Чусовой севернее посёлка Старая Утка, тоже время*
– ...девяносто один, девяносто два, девяносто три, девяносто четыре.
– Считаю людей в лодках и на плотах.
– Вроде все. Как поступим?
– Вслух спрашиваю британку. Дожидаться противника на единственном приемлемом пути отступления намного проще, чем отлавливать их поодиночке в тайге.
– По первому, второму или третьему варианту?
– Ярик говорил, что на этой войне люди часто меняли сторону, за которую сражались...
– Произнесла Вилетта.
– То есть 2.
– Ты ведь тоже поменяла сторону в ТОМ мире.
– А мне ближе 1 вариант. Я сильно сомневаюсь, что девяносто четыре взрослых мужика, из которых больше половины вооружены, послушают двух 'хрупких' девушек в монашеских балахонах.
– Убивать всегда проще, чем убеждать. Это я поняла, когда служила в ТРУ.
– Пф. Вся твоя служба тогда состояла в слежке за Лелушем, баронесса.
– На упоминание бывшего титула моя соперница лишь хмыкнула.
– Что смешного?
– Да так. Воспоминания.
– Я наградила Вилетту мрачным взглядом. Мне тоже есть что вспомнить. И между прочим лодки уже плывут мимо нашей позиции.
– Давай их отпустим?
– Эт что?!?! Вопрос я задать не успела.
– Всё равно мы раньше них доберёмся до Лысьвы, а там их убедит Император.
– В её словах есть смысл.
– То есть отпускаем?
– Задаю вопрос.
– Отпускаем.
– Подтверждает смуглянка.
– По третьему варианту.
– Да, пожалуйста.
– Возвращаю нож в ножны. Мимо проплывает плот. Провожаю его пассажиров взглядом. Они никогда не узнают, как были близки к смерти...
Когда за изгибом реки скрывается последнее плавсредство Вилетта достаёт из кармана балахона свернутую карту. Разворачивает. Заглядываю в карту через плечо.
– Встретим Ярика на станции Илим.
– Сказала она.
Нахожу данный пункт на бумаге. А мы вот тут. А масштаб... И получается двадцать четыре километра по прямой. Гррррр.
– В следующий раз пункт назначения буду выбирать я.
– И не дожидаясь ответа с места прыгаю на левый берег.
Через четыре секунды Вилетта приземляется в двух метрах позади меня.
– Эй, мелкая!
– Чего?!
– Оборачиваюсь, сжав кулаки. Ща кто-то огребёт.
– Я ведь стала баронессой
– То есть как это?
– А?
– Не делай такое удивлённое лицо. Или ты правда не в курсе. Весь Кровавый Легион знает, а ты нет?
– Что-то я такого не помню.
– А ты мне расскажи эту занимательную историю пока будем пробираться через тайгу.
– Отвечаю этой блондиночке. Хотя я и сама блондинка.
– С самого начала.
– Это долгая история...
– пытается соскочить с темы?
– У нас двадцать четыре километра тайги, рек и болот в запасе. Время есть.
– Всё началось в гетто Синдзюку, когда японские террористы украли ёмкость с отравляющим газом...
– Бирюза прошла мимо меня.
Синдзюку. Действительно. Это будет долгая история...
Конец POV
*26 июля, Старая Утка, 11:05*
Солнечно. Посёлок Старая Утка был занят Имперской Гвардией с марша в мгновение ока. Взятые в Волынах подводы въехали следом. Местные нас встретили настороженно. А как позже выяснилось недобитки из коммунистической роты вчера отобрали у крестьян плавсредства и уплыли вниз по реке. Ничего, мы с вами ещё встретимся или не встретимся, если мои выводы верны. А Антонов переговорил со старостой насчёт гробов для погибших и вот сейчас мы идём в церковь на отпевание.
Первыми внутрь вошли казаки несущие наскоро сколоченные, но прочные гробы с телами станичников. За ними чехи. Я последовал за Императором.
– Не забудь после похорон обратится к людям.
– Негромко сказал я Лёхе так чтобы мои слова услышал только он. Я почесал руку.
– Я помню.
– Ответил мелкий рассматривая обстановку обычной деревенской церкви. Гробы поставили на скамьи. Почесал руку.
– За сегодня мы как минимум должны взять Илим.
– Поп начал зачитывать молитву. Тут что вши водятся? Мою кожу не всякая пуля возьмет! Уже с некоторым удивлением я уставился на руку. Нет... чистая рука... лёгкого воспаления от предполагаемого укуса нет... Я не чесался с тех самых пор как стал Астартес...
И снова лёгкий зуд в руке. На той, с которой начинается материализация брони. Странно... никогда такого не было...
На крышки гробов упали первые комки земли. Шесть казаков из караула приготовились к салюту. Винтовки под острым углом направлены в небо.
– Цельсь!
– Скомандовал пожилой урядник.
– Пли!
– Залп. Чехи лопатами скидывают сухую землю в братскую могилу на холме.
– Товсь!
– Звуки передёргивания затвора. Вот светлые доски скрываются из виду.
– Цельсь!
– 'Мосинки' снова вскинуты.
– Пли!
– Залп.
– Товсь!
– Перезарядка.
– Цельсь!
– Уровень земли сровнялся, осталось лишь насыпать сверху холмик в который два дюжих казака воткнут большой деревянный крест.
– Пли.
– Залп. Перезаряжаются. Люди сняли головные уборы.
– На караул!
Крест установлен. Взгляд цепляется за стальную пластину ещё вчера бывшую частью брони вражеского бронепоезда прибитую к нему. На поверхности пластины мной столбиком было вырезано 'Здесь покоятся Демидов Семён Андреевич, Самоедов Евгений Михайлович, Иржи Шипка и Марек Цибулка из Имперской Гвардии Славянской Империи павшие в бою за станцию Утка 25 июля 1918 года'. Под надписью находится изображение аквилы.
Постояли над могилой. И ушли...
*'Орлик', 12:41*