Код любви
Шрифт:
— Как мило. Вы двое все еще приходите сюда? — спросила я, наблюдая за его выражением лица.
— Нет, он умер, когда мне было шестнадцать. Сердечный приступ.
Мои глаза расширились от шока, и я почувствовала себя идиоткой.
— Мне так жаль. Я не хотела...
— Все в порядке. Ты не знала, — заверил он, наконец-то посмотрев на меня.
— Так вот почему ты такой... здоровый? — спросила я, ориентируясь на вопрос как на тонкий лед, так близко к тому, чтобы случайно заговорить о его отвлекающе больших мышцах.
— Это определенно подтолкнуло меня к тому, чтобы заботиться о себе.
— У меня не было времени. Я переехала из Ванкувера по прихоти, а на следующий день приступила к своей работе.
Работа, которая даже не была настоящей и сократила неделю моей жизни.
— Ты переехала в тот же вечер, когда пришла, чтобы разбить меня на куски? Разве канадцы не должны быть милыми? — спросил он, на его лице было написано веселье.
Джордан пошутил?
Я закатила глаза и снова обратилась к виду.
— Да, это была моя первая ночь в Нью-Йорке. Я была бы милой, если бы ты не начинал строительный бизнес в своей гостиной.
Он разразился глубоким, гулким смехом, и я в шоке уставился на него. Кем был этот парень?
— Ты собираешься словить муху, — сказал он, и его рука поднялась, чтобы закрыть мою отпавшую челюсть. Это простое действие воспламенило мою кожу, как будто он прожег ее одним лишь прикосновением. Теперь я была в полном замешательстве. Мои эмоции были на взводе, и нестабильная пульсация в ушах не помогала.
— Почему ты переехала сюда? — спросил он.
Я пыталась решить, сказать ли мне правду или выдумать что-нибудь. Как бы мне ни хотелось сказать, что это из-за работы, что-то во мне хотело быть честным. Снять этот груз, который я носила на своих плечах уже несколько месяцев, и наконец-то рассказать его кому-то еще. Я скрывала эту правду от собственных родителей, и мне просто хотелось выплеснуть ее наружу. Они не понимали, почему я переехала к Карну и почему мне нужно было уехать после разрыва. В последнее время наши телефонные разговоры сводились к быстрой проверке здоровья и погоды. Мы стали больше похожи на неловких знакомых, чем на что-то еще.
— Настоящая причина. А не "мне предложили работу, и я переехала", как ты всем рассказываешь, — сказал он, стукнув меня коленом по ноге и выведя из задумчивости. Кажется, мне нравился этот Джордан.
— Отчасти так и есть, но это долгая история, — я пожала плечами.
— У меня есть время, — он сделал паузу. — Если ты хочешь рассказать мне.
Хотела ли я рассказать ему? Это было бы все равно, что сбросить тяжелый шлакоблок с моей спины.
— Хорошо, но я говорю тебе это только потому, что знаю, что ты был бы последним человеком, который пожалел бы меня или заботился настолько, чтобы чувствовать себя плохо, — сказала я, указывая на него пальцем. — Это не сделает нас друзьями, — пошутила я.
Его лицо ожесточилось, и он отвернулся от меня.
— Поверь мне, я бы предпочел не дружить с тобой.
Ну, ладно.
Теперь я не стеснялась и не сомневалась, что скажу ему об этом. Я чувствовала, что мне нужно было высказаться в последний раз в этот новый переходный период в моей жизни. Особенно тому, кто, как я знала,
— Когда я закончила университет, я узнала, что мой длительный бойфренд обкрадывает меня. Он был намного старше, работал в сфере технологий, когда мы познакомились на одном из университетских мероприятий и сблизились, потому что он сказал, что может помочь мне в карьере. Потом он попытался продать мою идею приложения за небольшие деньги и каким-то образом убедил меня, что делает мне одолжение. Я испортила отношения с родителями, когда переехала к нему, — я сардонически вздохнула от того, как жалко это прозвучало. — Через некоторое время после этого я поймала его на измене, и, наверное, это стало для меня последней каплей, — последнюю фразу я произнесла с неохотой, понимая, что только Линь знает всю историю. Но вот чего я не могла допустить, так это того, что Карн изменил мне с моей кузиной.
Я шумно выдохнула, почувствовав, как по щеке скатилась слеза. Я быстро смахнула ее, злясь, что даже год спустя это задевает меня. Я думала, что уже переросла это, но мне было так же больно, как и все эти месяцы назад.
Я не стала смотреть на Джордана. Я знала, что он посмотрит на меня по-другому, как и все, когда узнают. Некоторые даже говорили мне, что Карну нужно быть с более зрелой девушкой, и мне повезло, что он вообще был со мной так долго.
— Так что это была главная причина моего отъезда. Я не хотела оставаться там, когда все, кого я знала, узнают о том, что он сделал. Или видеть, как они смотрят на меня, словно я глупый ребенок.
Взросление в индийской общине означало, что все знали о твоих делах. Тетушки, такие как миссис Шарма, относились ко всему, как к очередному таблоиду в своих кругах сплетников.
Я наконец посмотрела на него, увидев его сжатую челюсть.
— Лучше бы ты меня не жалел, — сказала я с водянистым смешком.
Его челюсть дернулась от моих слов, прежде чем он наконец поднял на меня глаза.
— Я не жалею тебя, — сказал он. — То, что ты пережила, очень тяжело. Но, несмотря на это, ты сосредоточился на том, что было для тебя важно. Я знаю не так много людей, которые могли бы это сделать. Это достойно восхищения.
Я посмотрел на него, потрясенный его словами. Я не ожидала такого ответа от Джордана.
— Серьезно, Сарвеназ, ты умна и красива. Любой парень будет идиотом, если потеряет тебя, — Джордан не сводил с меня глаз, запечатлевая его слова в моем мозгу.
Да, сегодня мне никак не удастся заснуть. Я смахнула слезы, пытаясь освободиться. Слова " умная" и "красивая" мелькали в моей голове, как неоновые вывески. Может, мне стоит их вытатуировать?
— Это... очень мило с твоей стороны, — это все, что мне удалось сказать.
Я наблюдала, как его рука поднялась к моей щеке, и большой палец смахнул шальную слезу. Это прикосновение вырвало дыхание из моих легких. Приборчик в моей голове, который помогал мне определить эту связь, крутился туда-сюда: от соседей к друзьям, от друзей к коллегам.
Его рука обхватила мое лицо, взгляд опустился к губам, затем снова к глазам. Медленно. Пульс в животе начал выходить из-под контроля. Теперь прибор переходил в совершенно новую категорию, которую я не хотела называть.