Код от чужой жизни
Шрифт:
Рита вырвала руку.
– Глупости какие говоришь, цыганка, – сердито сказала она. – Какое еще золото? Сбрендила ты, что ли, совсем?
Цыганка подняла голову и посмотрела Рите в глаза.
– Золото не съешь, и серебро не съешь – только зубы обломаешь, – непонятно изрекла она.
Еще пару секунд они смотрели друг другу в глаза, а потом цыганка вдруг запрокинул голову и засмеялась, смачно, нагло, страшно.
– Дура какая! – выругалась Рита.
Она схватила детей за руки и потащила их прочь от
Когда они проходили мимо кафе «Росбутер», Лиза дернула мать за руку и объявила:
– Хочу есть!
Рита остановилась, посмотрела на требовательное личико дочери, на хмурое лицо сына, перевела рассеянный взгляд на вывеску кафе, секунду думала, затем решительно сказала:
– Поедим тут.
– Может, батон и кефир купим? Дешевле выйдет, – предложил Лешка.
– Нет. Поедим тут. Только деньги достану.
Рита подошла к серой покосившейся скамейке и поставила на нее сумку. Расстегнула боковой кармашек, намереваясь достать пакет с деньгами, и вдруг замерла.
– А где…
Она осеклась. Стала быстро и испуганно перебирать карманы сумки. Один, второй и от отчаяния третий – совсем маленький, в котором ничего бы не уместилось.
– Мам? – насторожился Лешка.
– Мамуль, ты чего? – удивленно спросила Лиза.
Рита остановилась, повернула голову, посмотрела на детей расширившимися от ужаса глазами.
– Деньги… – хрипло пробормотала она. – Их… нет.
– Потеряла? – удивилась Лиза.
А Лешка, уже взрослый и все понимающий, побледнев, уточнил:
– А сколько пропало?
– Все, – сказала Рита тем же упавшим голосом. – Все деньги пропали.
Еще секунду Рита смотрела на детей ошалевшим, полубезумным взглядом, а потом опустилась на скамейку, закрыла лицо ладонями и зарыдала.
Лешка с Лизой переглянулись. Оба нахмурились и вздохнули. Вдруг Рита отняла от лица ладони и хрипло воскликнула:
– Цыганка!
– Мам… – заговорил было Лешка.
Не слушая сына, Рита вскочила на ноги.
…Почти час Рита и дети петляли по кварталу, заглядывая в каждый двор, дергая двери подъездов, приставая с расспросами к дворникам-таджикам. Цыганки след простыл.
– Мам, это бесполезно, – сказал наконец Лешка. – Мы ее не найдем.
Рита не отозвалась.
– Мам, я есть хочу, – обиженно шмыгнув носом, сказала Лиза. – И устала. Ноги уже не ходят. …Мама?
Рита стояла посреди двора, глядя на свое черное отражение в луже, и о чем-то размышляла.
– Мам? – спросил Лешка. – Ты чего?
– Чего ты, мамуль? – удивленно пролепетала Лиза, прижимая к себе тряпичную куклу.
И Рита сбросила с себя оцепенение.
– Да пошло оно все! – в сердцах выругалась она. – Все равно не вернуся!
Лешка и Лиза поспешно закивали, с изумлением глядя на мать.
– Хотели в «Росбутер»? – Она протянула им руки. – Пошлите!
5
Они выбрали крайний столик в кафе «Росбутер». Столик был красивый – красный, пластиковый, блестящий, и от этого выглядевший таким чистым, что Рите стало неудобно за то, что одежда на ней и детях старая.
– Мам, а что мы закажем? – спросила Лиза, устроившись за столиком. – Я хочу курицу и картошку фри!
– А мне росбутер «Курица-шашлык», – объявил Лешка.
– Тише, – оборвала их Рита, быстро оглядывая зал.
Девушка, сидящая за соседним столиком, встала, надела курточку и зашагала к выходу. Поднос с недоеденными росбутером и картошкой остался на столе. Рита быстро поднялась, отслеживая взглядом уборщиков, чтобы – если придется – быстро их опередить, шагнула к столику, взяла поднос и поставила его на стол перед детьми.
– Ешьте, – сказала она, усаживаясь на стул.
Лешка и Лиза посмотрели на поднос с остатками еды подозрительными взглядами.
– Мам, это же чужие объедки, – сказал Лешка.
– Она их не кусала, – заверила его Рита. – Просто отламывала пальцами, я видела.
Лешка и Лиза переглянулись, потом уставились на мать недоверчивыми взглядами. Рита нахмурилась.
– Хватит нос воротить. Ешьте! Быстро!
Дети все еще пребывала в сомнении. Рита погрозила им пальцем:
– Вот не найду работу, и придется нам с вами мурцовку хряпать. Вспомните тогда, как от вкусноты отказывались.
Губы Лизки задрожали.
– Не хочу мурцовку хряпать, – занюнила она.
– Никто не хочет, – сказала Рита. – Ешьте!
Еще несколько секунд дети колебались, но потом голод победил брезгливость, Лизка взяла пакетик с картошкой, а Лешка – росбутер. Ели они с аппетитом, а Рита смотрела на детей и думала о том, что все это ничего. Она обязательно найдет, где заработать. Руки есть, желание – тоже. Как-нибудь образуется.
– Доели? – спросила Рита.
– Да, – с довольным видом сказала Лиза.
– Давно уже, – пробурчал Лешка.
Губы и щеки Лизы были испачканы кетчупом. Рита достала из холщовой сумки платок, вытерла дочери мордашку.
– Мам, а мы нищие? – спросила вдруг Лиза.
Рита замерла, сжала в руке платок, потом нахмурилась и сказала строго:
– Нет. С чего ты взяла?
– Дурочка, мы не нищие, – назидательно сказал сестре Лешка. – Мы бомжи. Поняла?
– Перестаньте, – сердито сказала Рита. – Мы не нищие и не бомжи. У нас с вами эти… как их… временные трудности, ясно?
– Ясно, – сказала Лизка.