Код самоисцеления. Как голова может вылечить тело

Эш Тобиас

Для его возникновения даже не требуется дефицита времени, с которым мы связываем его в первую очередь. Цейтнот объясняет это явление лишь отчасти. Стресс сопровождает нас уже давно. Скажу больше: ему не нужно было ждать появления людей. Он присутствует в жизни с самого начала ее возникновения и служит «двигателем», стимулирующим процесс развития различных организмов, залогом «прогресса». Без стресса нет жизни.

Наша система стресса почти никогда не знает покоя.

На протяжении миллионов лет стресс был движущей силой эволюции. Однако применительно к людям, и в первую очередь к нашим современным отношениям, его качество кардинально изменилось. Прежде надежный и эффективный механизм выживания, сегодня стресс способен сильно испортить нам жизнь,

потому что постоянно возникает даже тогда, когда нет рациональной причины опасаться за свою безопасность. На планете не осталось ни одного саблезубого тигра, который бы угрожал нашему существованию, но на нас все время обрушиваются другие, новые поводы для стресса. Наша стресс-система почти никогда не отдыхает, потому что она, похоже, не делает различия между действительной угрозой жизни и воображаемой опасностью, вызванной ложно интерпретируемым или доселе неизвестным раздражителем. Кроме того, мы можем сами создать стресс у себя в голове, что и делаем постоянно. С точки зрения биологии, мы превратили себя в рабов, живущих в сотворенном нами же пестром, громком, стремительном мире. Наше биологическое оснащение до сих пор не может приспособиться к такому быстрому темпу.

Грань между острым и хроническим стрессом очень тонка. То, что сначала воспринималось как волнующее и возбуждающее, может быстро превратиться в тяжкое бремя. Оценка событий разными людьми различна. Если переступить порог один раз, то это может иметь пагубные последствия для здоровья. В этом и состоит ирония судьбы: стресс изначально делает жизнь возможной, но слишком много стресса для нее смертельно.

Далее мы узнаем, что такое стресс, как он возникает, какие изменения вызывает в нашем организме и когда оказывает на нас свое пагубное влияние. Это важно, чтобы понять, что мы можем противопоставить такому губительному, вредному процессу. Для начала мы проделаем небольшое путешествие во времени к истокам исследования стресса – отправимся туда, где еще не было слова «стресс», хотя он уже давно присутствовал в нашей жизни.

Глава 2

Что общего у кошек и гомеостаза и как крысы оказались у истоков понятия «стресс»

Американский психолог из Гарвардского университета Уолтер Кеннон (1871–1945) примерно сто лет назад проводил исследование, чтобы узнать, как кишечная мускулатура продвигает питательные вещества по пищеварительному тракту, – и сделал революционное открытие. Ученый выбрал в качестве объектов исследования кошек, которых он кормил и отслеживал на рентгеновском аппарате работу перистальтики их кишечника. Однако эксперимент протекал не слишком гладко, потому что большинство кошек не хотело играть в игру, предложенную ученым. Точнее, этого не хотело их пищеварение: животные на удивление часто страдали от запора.

К счастью, Кеннон обратил внимание, что подобный недуг поражал всегда только тех кошек, которые реагировали на предстоящую процедуру агрессивно: шипели, царапались, защищались. Это навело ученого на мысль изменить условия эксперимента и поставить другой вопрос: мог ли страх вызвать у кошек нарушения процесса пищеварения? Теперь нужно было выявить взаимозависимость сильных негативных эмоций и физиологических функций тела. Если бы кошки знали, что с ними хочет сделать Кеннон, возможно, они бы добровольно пошли в туалет.

При новой попытке эксперимента каждую кошку закрывали на какое-то время в клетке, где она сидела, не зная, что ее ждет. Потом в комнату запускали собаку, она нюхала кошку и облаивала ее, что вгоняло животное в ужас. Когда Кеннон после этого брал кровь у кошек, он обнаруживал, что в ней содержится гораздо более высокий процент адреналина, чем у животных из контрольной группы, которых не подвергали запугиванию.

Сегодня этот факт едва ли может удивить кого-то, но тогда открытие стало настоящей сенсацией. Хотя уже было известно о повышении кровяного давления и уровня сахара в крови, равно как и о действии гормонов на процесс пищеварения, однако связь этих процессов с эмоциями и, в частности, со страхом оставалась невыявленной.

Кеннон исследовал явление более основательно и ввел для него понятие «гомеостаз». Сегодня оно описывается теорией, суть которой

звучит так: «поддержание равновесия физиологических функций тела посредством системы внутренней саморегуляции». На практике Кеннон понял, что реакция страха у кошек была важной частью эволюционной программы выживания. Если она запускалась, например при виде лающей собаки или из-за действий любопытного ученого, желающего просветить кошечку рентгеном, то у зверя оставалось лишь два варианта: бить или бежать [5] . Теперь речь шла о выживании. Вся энергия мобилизовалась для предстоящей борьбы или побега и полностью переводилась в мускулы; процесс пищеварения мог подождать, а потому прерывался. Как только собака или исследователь исчезали и опасность проходила, в организме восстанавливалось спокойствие, что можно было зарегистрировать измерением различных параметров. Кровяное давление, пульс и уровень сахара в крови снова падали, активность процессов пищеварения в желудке и кишечнике возрастала, и функции тела снова приходили в равновесие.

5

Это выражение – калька с английского fight or fly, обычно переводится как «бей или беги» (прим. научного консультанта).

Эта реакция «бей или беги», как предположил Кеннон, присутствует и у людей. Уже тогда ему стало понятно, что заложенная и глубоко укорененная в нас эволюцией биологическая программа вступает в противоречие с современным стилем жизни. Наблюдая за мировым экономическим кризисом своего времени, Кеннон пришел к убеждению, что «страхи, заботы и ненависть могут привести к негативным и в высшей степени неприятным последствиям». И оказался прав.

Вполне вероятно, Уолтер Кеннон имел в виду стрессовую реакцию и, возможно, назвал бы адреналин гормоном стресса, как сегодня принято его величать. Однако в то время слово «стресс» еще не входило в научный лексикон, по крайней мере в сфере медицины. И поэтому титул «отца исследования стресса» чаще относят к другому ученому, хотя само название пришло в науку через много лет после проведения первых исследований.

Ганс Селье (1907–1982), биохимик румынского происхождения, родившийся в Вене, в 1934 году покинул родину и переехал в Канаду. В Монреале он продолжил свои исследования и стал для крыс, наверное, еще более страшной фигурой, чем Уолтер Кеннон для кошек. Он помещал бедных грызунов в жаркую котельную, бросал их на крышу, где царил лютый холод, крутил в барабане, пока они не теряли сознание, и лишал их сна. Конечно, он не наслаждался мучениями животных, а просто хотел узнать, как будет реагировать их организм на различные нагрузки. И ученый пришел к удивительным выводам. Оказывается, крысы, независимо от испытаний, которым они подвергались, реагировали одинаково: у них развивалась язва желудка, увеличивались лимфоузлы и возникали сбои в работе иммунной системы.

Так румынский австро-канадец Селье (стресс всегда был космополитичным явлением!) объединил все формы воздействия или нагрузок английским термином «стресс» и подарил миру понятие, которое хоть и связано с гомеостазом, но легче произносится и лучше запоминается. Селье не присвоил этот феномен лишь мучимым крысам, а перенес его на людей: в наших телах тоже есть система, переводящая такие нагрузки, как жара, холод, бессонница, боль, горе, отчаяние и другие напасти, в физиологические симптомы. С 1936 года стрессовая реакция обрела имя, но она существовала, как упоминалось выше, уже давно.

Сегодня наука определяет стресс как одно из основных понятий, в котором объединяется воздействие психосоциальных или внутренних и внешних факторов на телесное и/или умственно-психическое самочувствие. Острый и хронический стресс отличаются друг от друга. Неожиданно возникающая, критическая или опасная ситуация, ограниченная во времени и имеющая четкие точки начала и конца (например, нападение собаки или действия ученого), и перманентный стресс, продолжающийся в течение долгого времени и не предусматривающий никаких этапов расслабления, – это два разных явления.