Код сновидений

Трайбл Злата

«Потом, она сама и ее дочь», – сделал вывод Рон. «А что или кто дальше?» – спрашивал он себя все чаще и чаще. На этом месте он прерывался, звал Мишу и разводил огонь. Думать на волнующую его тему Рон предпочитал в компании того, для кого без сомнения сам являлся первым в мире по значимости. Миша с этим полностью соглашался. Он пристраивался у ног хозяина, создавая еще одну прочную опору, наличие которой давало возможность спокойно развивать тему.

«Ева и ее юрист получат визы и полетят в Нью-Йорк только через месяц, – размышлял Рон, глядя на огонь

в камине. – Потом юрист вернется в Москву и поможет оформить визы их дочери и ее молодому человеку, которые лететь в Америку почему-то не собираются. Это еще месяц. А потом он снова вернется в Нью-Йорк и будет торчать там, пока это ему не надоест. А когда надоест, он снова слетает повидаться с дочкой и вернется в Нью-Йорк».

В такие минуты Рон позволял себе контролируемую месть и, несмотря на глубокое уважение, возникающее у него при личном общении с доверенным лицом Евы, он принципиально продолжал называть того про себя – юрист.

На самом деле это была уловка, небольшая хитрость, чтобы обмануть свой собственный ум, стремящийся периодически выйти из-под контроля. Искусный трюк, позволяющий останавливать разыгравшееся воображение и быстро привести себя в нормальное чувство. Слово «юрист» указывало на официальные отношения, а официальные отношения подразумевали только деловое партнерство и профессиональные контакты. Настроившись на оптимистическую нотку, Рон шел в душ и, освежившись, направлялся в свою комнату, где мог позволить себе еще большую степень открытости и честности.

– Я больше не хочу искать, – шептал он по вечерам, обращаясь к своим невидимым наставникам. – Я не встречал женщин лучше нее.

Но голос внутри говорил: «Это не гарантия ответных чувств».

– Она полюбит меня, – убеждал кого-то Рон.

А голос не утихал, спокойно и ровно продолжая диалог: «У нее есть другой, предназначенный ей небом мужчина».

Рон подозревал, кто этот мужчина, хоть наставник и не произносил никакого имени.

– Тогда почему она не замужем за ним? Их дочери уже семнадцать лет? – спрашивал Рон, пытаясь доказать этому невидимому другу свои права на женщину.

– Они так решили. И не лезь не в свои дела, – мягко порекомендовал наставник.

– Я тоже ее люблю, – буркнул Рон в свое оправдание.

– И я, – напомнил наставник.

– Ты издеваешься, – вспылил Рон.

– Я не могу издеваться над тем, кому дан в помощь, – спокойно объяснил ангел.

– Ты не умеешь любить, как человек, – злорадствовал Рон.

– Посмотри на себя. В кого ты превращаешься? – предупредил его наставник.

Рон немного остыл: «Почему ты запрещаешь мне это?» – сдался Рон.

– Я не запрещаю, а напоминаю, что лучше не трогать чужого. Ты сам видел, что произошло с твоими друзьями.

– Она из другой категории женщин, – защищался Рон.

– И ты ее никогда не покоришь, – твердо произнес голос.

– Я буду стараться. Я буду очень стараться, – обещал Рон.

– Ты потеряешь время, – объяснил наставник. – Она – не твоя.

– Я прошу, исправь это, – молил Рон.

– Обратись

Выше, – посоветовал наставник. – Я не меняю небесных планов.

– Тогда для чего ты? – рассердился Рон.

– Чтобы помогать тебе, я уже говорил об этом – без малейшего раздражения сказал голос.

– Но ты же не помогаешь мне, когда я прошу, – с упреком проговорил Рон.

– Я помогаю тебе во всем, что тебе полезно, – пояснил наставник.

– Почему ты решаешь за меня, что мне полезно, а что нет? – спросил Рон с возмущением.

– Я не решаю, а вижу. И в отличие от тебя я вижу всю ситуацию в целом.

– Но я не хочу другую женщину, – заявил Рон.

– Речь идет не о желании, а о партнерстве мужчины и женщины в Божественном плане, – четко произнес ангел.

– Тогда мы – идеальная пара, – обрадовался Рон.

– Нам видней, – сообщил наставник.

– Мы делаем одно общее дело, а он – только ее юрист, – схватился за спасительную соломинку Рон.

– Да, но ваш контракт рассчитан всего на три года, а их сотрудничество безо всякого срока, – резонно заметил ангел.

– Почему ты все время защищаешь его? – возмущенно сказал Рон.

– Потому что ты несправедлив, – послышался ответ.

– Я – человек и могу быть субъективным, – напомнил о своих правах Рон. – Нам дано право свободного выбора. Сейчас я выбираю быть субъективным, – заявил Рон тоном победителя.

– Тогда подумай о последствиях своего выбора, – произнес ехидный голос и раздался легкий смех.

– Ты хочешь меня о чем-то предупредить? – спросил Рон. Ангел продолжал веселиться.

– Это что, очень смешно? – попытался уточнить Рон. – Что ты там заливаешься?

– Просто увидел ту комичную ситуацию, которую ты создаешь себе сейчас, – невозмутимо изрек наставник.

– По-моему, ты преувеличиваешь, – не поверил Рон. – Я не вижу повода для смеха.

– А что же ты видишь? – спросил наставник.

Рон попробовал представить картинку будущего, но почему то она выходила размытая и не получалась.

– Кто-то создает мне помехи, – пожаловался он наставнику.

– Только не сваливай на меня, – предупредил тот.

– Во всяком случае, есть ощущение комфорта, – сделал вывод Рон. – Так что это не похоже на мировой казус, в который я якобы влип, по твоим словам.

– Ты не заметил предыдущий эпизод, – сказал ангел.

– А что там? – спросил Рон безразлично. – Теперь, когда он почувствовал комфорт от финальной картинки, детали его уже не интересовали.

– Там ты в очередной раз взываешь ко мне и умоляешь спасти твою задницу, – безжалостно сообщил наставник.

– Ты не мог бы быть повежливей, – попросил Рон своего невидимого друга.

– Я должен быть объективным, – стойко произнес наставник. – Кстати, и тебе советую. А для начала неплохо бы простить своего соперника. – Он ненадолго замолчал, а потом ехидно и безжалостно добавил: «Размышлять о чужой дури легко, хоть и совершенно бесполезно. А вот справиться с собственной гораздо сложней».