Код тьмы
Шрифт:
Санитары между тем крепко зафиксировали руки и ноги Крикуна, на кушетке, а самым длинным ремнем прихватили поперек туловища. Сработали быстро и сноровисто – управились меньше чем за минуту, почти не заметив его сопротивления. Хотели было выйти – вроде как их дело уже сделано – но Фролов остановил их:
– Вам лучше остаться. К пациенту будет применен экспериментальный
Санитары пожали плечами и остались, а на чашу весов сомнений Покрышкина упал еще один камешек: Крикун же зафиксирован, тогда чего они боятся? Он что, под действием их излучателей в Халка превратиться должен, которого даже ремни не удержат? Рука врача непроизвольно нырнула в карман защитного костюма и нащупала рукоять транквилизаторного пистолета. А еще Петр Леонидович все чаще поглядывал на санитара Антона. Не нравился тот ему, ох, не нравился! Обследовать его уж точно не помешает. Может, конечно, тут чистая усталость и недосып, но в таких вопросах лучше перебдеть.
Заслоновцы между тем подготовили излучатели, Фролов поднял свой и направил на Киркуна. Тот задергался в ремнях, да куда тут денешься? Когда заслоновец включил излучатель, Покрышкину сперва показалось, что прибор не сработал, но, приглядевшись, он понял, что ошибся – излучение шло, только почти незаметно для глаза, похоже, на грани видимой и ультрафиолетовой областей спектра. Причем излучал прибор широко – почти как синяя УФ-лампа. Крикуна под воздействием излучения начало ощутимо корежить, и Покрышкин вдруг пожалел, что заранее не озаботился берушами: если пациент вдруг вздумает оправдывать свое прозвище, мало тут не покажется никому.
Петр Леонидович в очередной раз покосился на Антона. Он, как и второй санитар, стояли в зоне излучения. Покрышкину это очень не понравилось. Оно конечно, заслоновцы не предупредили, что здоровым людям под воздействие УФИ-РС лучше не попадать, но это еще не означало его безопасности. Ну и слово «экспериментальный» в этом плане успокаивало слабо. Петр Леонидович совсем уж было хотел сказать санитарам, чтобы отошли подальше, но тут Крикун вдруг по-звериному завыл и бешено рванулся из ремней. Те,
– Не сметь! – увидев это, на грани ультразвука взвизгнула Зонина, а Фролов продолжал поливать излучением всех троих – Крикуна и санитаров.
Пока Покрышкин колебался, события решили за него. Санитар Антон вдруг зарычал, оттолкнул напарника и бросился к выходу. Петр Леонидович оказался как раз у него на пути. Тут бы ему и применить свой пистолет, но он чуть растерялся и промедлил – все-таки в функции заведующего инфекционным отделением не входят драки и стрельба. Промедление вышло врачу боком – он поймал челюстью кулак санитара, в голове вспыхнул фейерверк покруче салюта на День Города, после чего наступила тьма.
* * * *
– Вы как, в порядке, доктор? – тревожный голос Фролова был первым, что услышал Петр Леонидович, очнувшись.
Услышал, и скривился. Во-первых, тембр у заслоновца был все же очень неприятный, а во-вторых, глупее ничего не мог спросить? В порядке ли он? Его отправил в нокаут собственный санитар, который с высокой долей вероятности болен заразной болезнью неизвестной природы и неизвестно, излечимой ли… Он просто превосходно, черт возьми!
– Сами-то как думаете? – со всем сарказмом, на который был способен, осведомился Покрышкин и осторожно прикоснулся к своему подбородку.
Поморщился. Больно, но жить можно. Не сломана челюсть – и то хлеб. Удар у Антона тяжелый – в боксеры бы ему идти, а не в санитары…
– Антона нашли? – встрепенулся Петр Леонидович.
– Санитара сбежавшего? – бесцветный голос блондинки Зониной звучал сейчас едва ли не более неприятно, чем голос ее напарника. – Нет, не нашли. Больница большая, прятаться есть где… Что же это вы, доктор, не сообщили нам, что санитар ваш пострадал от больного?
Конец ознакомительного фрагмента.