Код "Уран" / Цитадель
Шрифт:
— Это книги — устаревший носитель информации, — сказал он. — Древние записывали в них свои знания.
Майя провела пальцем по корешкам и прочитала вслух надпись с одного:
— «Овидий. Наука любви».
Они пошли дальше, разглядывая стеллажи, в которых теснились легионы книг. Казалось, им не будет конца. Стеллажи убегали в пространство по сторонам, и легко можно было затеряться в этом однообразном лабиринте, достаточно шагнуть в сторону и потерять из вида спутников.
Наконец, они вышли на открытое пространство и очутились в зале, заставленном столами со светильниками. В зале висела звенящая тишина, за разными
Париж, не говоря ни слова направился к широкой лестнице, которая уводила на верхний застекленный уровень, и Рик с Майей, тихо ступая, поспешили за ним.
И снова они очутились в лабиринте стеллажей, только конструкции теперь изменились, стали полукруглыми и чуть меньших размеров; на полках вместо книг громоздились коробочки с дисками, весьма схожие с теми, которые Рик с Майей уже видели в комнате, где просматривали ожившие картины. Но Париж даже не думал останавливаться, миновав галерею, он провел спутников через коридор с вереницей белых дверей по обе стороны от прохода. Двери имели порядковые номера и надписи. Рик прочел с одной стороны: «Астрономия», «Физика твердых тел», «Биохимия», «Бактериология». С другой стороны были надписи: «Социология», «Макроэкономика», «Статистика», «Философия». Одна дверь была приоткрыта, Рик притормозил возле нее — взгляду открылась комната, уставленная рядом кресел с небольшими экранами над подлокотниками. Париж прошел мимо и остановился возле двери с табличкой «История».
— Что вы хотите знать? — поинтересовался он.
Рик и Майя переглянулись и ответили хором:
— Всё!
Париж улыбнулся.
— Примерно такой ответ я и ожидал. Но «всё» за сегодня узнать не получится.
— Мы понимаем, — сказал Рик. — Мы хотим знать, что такое Термополис. Всю правду.
— Хорошо.
Они зашли в комнату. Париж усадил их в кресла. Рик почему-то подумал, что сейчас они находятся в полной власти этого человека, но показать свои чувства и тем более противиться чему-либо не стал. Париж дал им проглотить по фиолетовой пилюле и пояснил:
— Для улучшения мозговой активности. Это поможет вам хорошо все понять и усвоить. Сейчас я подсоединю к вашим вискам и лбу электроды, а на голову следует надеть шлем с очками, и вы увидите цветную живую картину. Это не больно. Правда, потом может возникнуть легкое головокружение. Смотрите: я набираю на панели «Термополис». Машина выдает список результатов: «Термополис. Технические данные», «Термополис. Демография», «История Термополиса» и многие другие. Нас интересует история. Выбираем. Сейчас фильм загрузится. Вам он может показаться долгим, но это из-за действия стимулятора, той самой пилюли. Я буду рядом. Приятного просмотра.
Париж ушел. Рик взглянул на Майю. Она нервно покусывала губу, раскрасневшись от возбуждения. На большом настенном экране появилась надпись: «Фильм загружен. Наденьте шлем».
И Рик выполнил команду.
16
Человек был велик в своем могуществе. Он трансформировал мир, в котором жил: строил города, менял русла рек, возводил плотины, стесывал горы до основания, насыпал в море острова и осушал водоемы, он наводнял пустыни оазисами и превращал в моря ледяные континенты.
Человек был
Когда человечество стало глобальной цивилизацией и заселило планету, творения рук человеческих достигли небывалого размаха. Человек забрался на вершины самых высоких гор, опустился в глубочайшие впадины мирового океана, побывал на спутнике Земли и соседней красной планете и наконец вышел за пределы Солнечной системы.
В те времена жил один из самых великих архитекторов, главное творение которого сопоставимо с древними пирамидами Хеопса.
Звали его Архимед Спанидис.
Архимед прослыл настоящим мастером своего дела, потому что умел возводить дома по любым заказам и в любой точке земного шара. Все его творения отличались оригинальностью и прочностью, и невозможно было спутать их ни с одним другим зданием. К строительству он подходил как к творению божества, отдаваясь процессу целиком.
Еще с юности, бродя среди руин афинского Парфенона в родной Греции, он решил бросить вызов вечности — превзойти все существующие достижения в области мировой архитектуры и построить такое здание, чтобы даже после гибели человечества оно осталось незыблемо.
Шли годы. Юноша рос и учился тонкостям архитектурного искусства. И постепенно, по мере накопления знаний и опыта, его план обретал все более четкую картину. Это была уже не мечта, а проект, который из разрозненных зарисовок и расчетов, начал складываться в определенную схему.
Архимед Спанидис всю жизнь шел к достижению своей цели. Его проект получил название Термополис. Вдохновленный древнегреческими легендами об олимпийских богах и культурой жизни полисов, Архимед решил создать рукотворный Олимп — гигантское автономное здание-город, совершенное в своем инженерном исполнении. Это была полая гора, начиненная всем, что необходимо человеку для нормальной жизни. Архимед лично работал над чертежами, продумывал и просчитывал каждую деталь, каждый элемент будущей постройки, от фундамента до вершины башни.
Когда работа над чертежами завершилась, он отправил заявку на все архитектурные конкурсы, какие проводились в разных странах мира. Он ездил на конференции, симпозиумы, круглые столы и каждый раз представлял публике свой грандиозный проект, без устали доказывая, что он возможен и осуществим.
Но никто не верил архитектору.
В лучшем случае его внимательно слушали, кивали и вежливо отказывали. В худшем — смеялись. Снова и снова он терпел неудачу. Между тем шли годы, Архимед терял драгоценное время, отведенное ему природой, прекрасно понимая, что никто другой никогда не сможет реализовать дело его жизни.
Однажды он сидел дома на веранде и в унынии смотрел на Эгейское море, когда зазвонил телефон. Голос в трубке произнес:
— Я дам вам деньги на постройку Термополиса.
Поначалу Архимед решил, что это розыгрыш, и хотел повесить трубку, но тот же голос уже со стальными нотками добавил:
— Это мое первое и последнее предложение.
Звонившим оказался юный арабский миллиардер, внук шейха Махмуда ибн Аль Сади — Мада Максуд. Юноша унаследовал от богатого деда огромное состояние, но вместо того, чтобы его приумножить, решил распорядиться деньгами по-иному. Когда архитектор и миллиардер встретились, Архимед не смог удержаться и спросил: