Код вечного бытия

Жданов Владимир Александрович

Иллюстрацией здесь может быть известная загадка о колпаках, надетых на мудрецов. Наиболее простой ее вариант таков: есть три колпака – два белых и один красный. В игре принимают участие двое. Ведущий объясняет им, что у него есть три колпака, и показывает их. Далее он говорит: "Я вам сейчас надену каждому белый или красный колпак так, что вы не будете знать, какой именно. Но постарайтесь ответить, какой колпак на вас надет". На обоих надеваются белые колпаки. Один рассуждает: "На нем белый, значит, на мне может быть белый или красный". Другой тоже видит белый и рассуждает точно так же. В данный момент времени ни один, ни другой ничего о своем колпаке сказать не могут и молчат. Дальше любой из них может рассуждать так "Если другой молчит, значит, он видит на мне не красный колпак. А раз так, то он на мне видит

белый". В рассуждении здесь присутствует первый уровень рефлексии, мы же с вами должны настраиваться на подъемы к третьему-пятому уровню. Для этого грамотно используйте специальный язык схематизированных изображений, графически на доске или – бумаге. "Схемное" мышление – мощный интеллектуальный ресурс модератора.

Слушая эти развёрнутые рекомендации, Джим вспомнил, как много лет назад, в борьбе за позиционные преимущества в руководстве методологическим движением, некоторые лидеры восклицали: «Никогда!» Выкрики относились к использованию этих самых техник: «позиция небесного проектировщика» это – святотатство, кто мы – такие, чтобы туда лезть!; «реконструкция позиции автора» это – почти «заглядывание в чужие письма!»…

Джим выступил на стороне тех, кто был – «за» подобные логические приемы. «Да», соглашался Джим это есть Этика. Но этика – «испорченная»! Такая же, как у героини пьесы Островского, говорившей: «Я на улицу не выйду! Там – голые мужчины!» «Помилуйте, они же – одетые!!» «Да, но под одеждой-то они – голые!!!»

Прошло время, и теперь рекомендации: «смотреть Сверху!», «идти выше и – выше, вплоть до «стука в Небесную Канцелярию», звучали в каждом выступлении.

Но вот общие пожелания сменились директивными, ценными указаниями «людей принимающих решения»:

– Обращаю ваше внимание, коллеги, на наш традиционный игровой прием – отправку в «другую комнату»: смутьянов; активничающих инакомыслящих; умничающих вне очереди; ниспровергающих «богов семинара на землю», без моей или – Богов санкции на это. Там они сами себе пусть устраивают самодеятельную рихтовку, в форме поедания «пауков в банке». Отправлять буду я – ведущий Марк Попп, а если народ – рассупонится, то и вы, но по согласованию с лидерами движения. Санкции на это от организаторов семинара получены. И это – правильно, так как: первое – диссидентов надо беречь, второе – пусть их сама жизнь «научит и накажет», третье – в число участников семинара затесались вездесущие скептики, возможно удастся их выкурить таким способом в одно место.

– Ну и последнее, главное! Семинар – это место, где можно говорить обо всем, где вас выслушают с уважением, не станут перебивать, где можно дискутировать без гнева и пристрастия, без раздражения и запретов. Наше удивительное многообразие: научных школ, религий, позиционных настроев на «драку с оппонентами», степени скептицизма даёт нам полную свободу маневра. Мы находимся в таком же положении, как читатель перед газетным киоском. Если в нем продается только одна газета, какой бы хорошей она ни была, то свободы выбора информации не будет. Итак, за вами: заседания групп; итоговые доклады от имени групп; особые мнения, естественно в сокращении, и методологическая поддержка своих докладчиков на «больших дискуссиях». Будьте готовы к любым поворотам тем и неожиданным наскокам. Имейте в виду, что определенная часть публики представлена верящими в Духов людьми, не пугайтесь их слов и не прячьтесь под стол от их “дел”. Успеха всем! И до встречи на итоговом банкете!

Последнее напутствие произнес менеджер Проекта Джокер и Джим понял, что не ошибся с адресом первичного ознакомления с интригой семинара. Самому Джиму очень помогали в профессиональной и научно-исследовательской деятельности аналогичные методологические приемы.

Но здесь на семинаре далеко не все задумки устроителей сразу поддавались расшифровке. Так постоянный напор профессиональных скептиков – ехидные провокационные вопросы всем докладчикам был объясним. Тем более Международный Союз Скептиков, полномочная международная организация, направила сюда своих самых въедливых мастеров сквалыжного жанра, которые с упоением разоблачали “тонкие места” во всех публикациях и докладах. Особенно во всем, что касается биоэнергии, парапсихологии и смежных с ними областей. По мере возможности кто-то отвечал на эти вопросы, кто-то отмахивался, кто-то,

не выдержав, грубил, и вся эта ситуация казалась достаточно странной, пока все скептики не оказались (по просьбе “трудящихся масс”) в “другой комнате”.

Скептики на семинар пришли сами. Но зачем нужно было официально приглашать спецов из академических Комиссий по борьбе с лже-наукой Джим никак не мог понять. Тем более эти спецы почти ни как не влияли на ход дискуссии. Они просто надували щеки и грозно таращили глаза, особенно на своих соотечественников.

И лишь потом, когда случилось невероятное и все обитатели «другой комнаты» стали единомышленниками (!?!) – хотя бы на время, и хотя бы только по одному вопросу – об актуальности темы семинара, Джим понял масштабность Замысла Джокера и – Тех, Кто за ним стоял. Но, чтобы случилось это – необходим был уникальный человек – пассионарий [6] и должны были быть уникальные, внешние информационные воздействия. Оказалось, что такой человек есть и такие воздействия существуют в природе.

6

Пассионарий (лат. Passio страсть) – страстный человек, способный увлечь других людей своими масштабными и необычными делами. (Термин введен Л.Н.Гумилевым)

Кодов, если бы такого человека не существовало, его следовало бы придумать

Пётр Кодов – личность неопределенного возраста и внешности был самой непредсказуемой персоной на семинаре. Даже прошлое в его собственной биографии (в вопросах и ответах) было непредсказуемым… На вопрос «Откуда Вы?» он мог ответить: «Из Евразии!» Но в единственном он был обязательным, патетично-лиричным – в описаниях своего города, расположенного «между Волгой и Уралом». На уточняющие расспросы «Где это, расскажите подробнее!» он гордо-многозначительно отвечал: «Так описал это место сам Парацельс! А Гениев как Вам, наверное, известно не комментируют, а – цитируют!»

Этот Город (судя по всему – полумиллионник) в описаниях Кодова полностью соответствовал названию-настроению ежегодно-майского фестиваля бардов «Здравствуй, сиреневый Город!» Это был цвет бесчисленных, благоухающих деревьев сирени; цвет глаз девушек, самых красивых в мире; цвет вечернего тумана над двумя городскими реками (и, почему то, еще и над железнодорожным вокзалом).

Здесь он, дополнительно, ссылался кроме «себя любимого» еще и на телевизионный клип (про девушек) по государственному TV и на уличный шлягер «Сиреневый туман», супер-хит 90-х и 60-х годов прошлого века (он почему-то говорил так: «любимая песня шпаны и моей юности…»).

Как он попал на семинар понять никто не мог… Даже, относящаяся к большинству собравшихся, характеристика «порученец академика XХ” к Кодову не могла быть отнесена “в принципе”! Его научный статус – “чайник”-самообразованец; категория активности – инициативщик-подвижник таранного типа! Куда уж взрывоопаснее для элитно-капсулированной академической тусовки, где все всех давно знают и очень дорожат своими научными реноме и нервными клетками! Но он прибыл легитимно, и оказался как бы забронирован поэтической формулой "«Если звезды зажигают на небе, значит Это кому-нибудь нужно!»

Кодов свою «чайниковую» таранность, в сочетании с гибким умом и обширными познаниями демонстрировал всем и везде!.. Но это (как сразу понял Джим из своего предыдущего опыта) были необходимейшие на таких мероприятиях функции: не допускать элитарное умение дремать на заседаниях Ученых Советов с открытыми, все понимающими глазами; и до предела взвинчивать остроту рабочих споров в кулуарах, делая неприличными темы погоды, природы и даже (страшно подумать) – любые анекдоты!..

В связи с Кодовым Джим даже вспомнил свои подростковые аналитические пасьянсы. До 12 лет он слыл в среде друзей семьи, университетских преподавателей вундеркиндом, настолько разителен был контраст между микро-размерами мальчикового тела и макро-познаниями в самых разных науках (почерпнутыми просто так из чтения различных, толстых книг). Но потом мальчик подрос и уже никто не восторгался его попытками «умничать»… Да и споры-разговоры тех самых преподавателей, когда он начал их понимать, оказались далеко превосходящими его познания.