Код завинчивания. Офисное рабство в России
Шрифт:
Дресс-код тогда непременно был. Чиновники ходили в специальной форме — в вицмундирах. Такой как бы фрак, но с пуговицами спереди. Пуговиц — девять. В честь матушки-императрицы, которая эту форму и учредила. Девять пуговиц, как девять букв в имени — Е-к-а-т-е-р-и-н-а. А сверху надевали форменную шинель. Порядок был!
Корпоративы тоже были. Например, в честь именин непосредственного начальника. Угощали недорогим шампанским. Явка — строго обязательна!
Ну и конечно, полнейшее офисное рабство.
Мелкий чиновник, хоть и был государственным служащим, с потрохами принадлежал начальству. Чинил ему перья и сметал пыль с кресла, подавал шинель. А также, бывало, прислуживал его семье. Выгуливал собаку дочери начальника. Сопровождал его жену на базар.
Но одно качество решительно отличало старинный российский «департамент» от советского «учреждения» и современного «офиса». Дело не в компьютерах и не в кондиционерах, конечно. (Рядом с этим сегодняшние штрафы типа «доллар/минута» выглядят, право, довольно несерьезно.)
Дело в том, что в царской России офисным планктоном были мужчины. Мужчины и только они.
Женщин среди чиновников не было.
Тогда в России, да и во всем мире, появились «конторские барышни». Те же переписчицы (позднее — машинистки), секретарши, делопроизводительницы. Но это были именно барышни, то есть молодые девушки. В смысле незамужние женщины. Они только работали, а после работы искали свое личное счастье. Или тетешкались с племянниками, как старые девы.
Но, когда девушка находила свое личное счастье с инженером или офицером или когда любимая сестра умирала, оставив племянников на попечение старой девы, то есть когда наступала полномасштабная семейная жизнь, «конторские барышни» уходили с работы и посвящали себя семье. Тогда, в конце XIX и начале XX века, это считалось единственно возможной ситуацией.
Отменили чины, чиновники стали зваться советскими служащими. В учреждении стали работать семейные женщины. Замужние. Имеющие детей. И еще — женщин в учреждении стало большинство. Иногда подавляющее. В том числе появились женщины-начальницы.
Началась совсем другая офисная жизнь.
Для настоящего чиновника, настоящей старинной российской департаментской крысы, а также для конторской барышни Серебряного века работа была первым, главным и единственным занятием.
Для советской служащей женщины — совсем наоборот.
Но только не думайте, пожалуйста, что советская служащая женщина приходила в учреждение просто так, «проветривать кофточки», как тогда говорили! Или что она приходила «заработать себе на булавки», как говорили тогда же или чуть ранее. То есть что она была полностью обеспечена, а на работу в свое учреждение приходила так, поболтать с подругами, чтоб совсем не одичать, сидя дома. Или чтобы оправдать диплом. Она же инженер, экономист, юрист, переводчица. Зря она, что ли, диплом получала? Ну а полученная зарплата — так, на карманные расходы…
Да, такие, конечно, были. Но их были сущие единицы. Отдельные генеральши, жены академиков и героев. Им завидовали, их в учреждениях терпеть не могли. Приятель отца рассказывал, что к ним в контору пришла работать жена аж заместителя председателя Совета министров СССР. Добрейшая, милейшая, очаровательнейшая женщина. Так считали немногочисленные мужчины этой конторы. Но женщины там были в подавляющем большинстве, и они имели иное мнение.
Съели. Затравили. Выжили. Всесильный
Кстати говоря, были и другие женщины, не обязательно незамужние или бездетные. Для которых работа была именно что работой. Хотя чаще всего они были такими, как начальница статистического учреждения из фильма «Служебный роман». Как председатель горисполкома из фильма «Прошу слова». Или как директор фабрики из фильма «Москва слезам не верит». Их называли мымрами, карьеристками, сухарями, мужиками в юбках. Или давали еще более обидное и нелепое прозвание — «конь с яйцами» (как будто бывает конь без яиц). Их тоже ненавидели и выживали. Потому что нечего выстраиваться! Что ей, больше всех надо?! я таких женщин существовало одно спасение — пробиться в начальницы. Собственно говоря, гак и спаслись вышеуказанные героини советских фильмов.
Итак, для 99,9 % советских служащих женщин работа в учреждении была средством заработка. Серьезнейшим взносом в семейный бюджет. А если женщина одна тащила ребенка, то это вообще был основной источник ее доходов.
Но несмотря на это, для советской служащей женщины работа оставалась на энном (пятом, десятом, восемьдесят пятом) месте. На первом месте — дом. Семья. Квартира, дети, готовка, покупки, муж, мама, свекровь, аптека, поликлиника, ремонт и весь дальнейший бесконечный список советских бытовых забот. Работа в учреждении едва выглядывала из-за этой груды.
О русском чиновничьем департаменте мы знаем по русской классической литературе. О советском учреждении — но советским застойным фильмам.
…Вот советские служащие женщины приходят в учреждение, уже нагруженные покупками, которые они успевали сделать до работы. Придя, они тут же начинают звонить домой, узнавать, все ли в порядке с детьми (если они маленькие) или с папой-мамой (если они старенькие). Они тут же делают себе маникюр и макияж. Пьют чай с подругами, обсуждая широкий спектр проблем — от учрежденческих сплетен до вчера посмотренных фильмов и отметок, которые принесли дети из школы. Секретарша Верочка сплетничает но телефону, начальница-мымра третирует подчиненных, пришлый полуначальник Самохвалов плетет интриги. Все это прекрасно и подробно показано в фильме Эльдара Рязанова «Служебный роман». Разгар застоя, 1977 год. Этот фильм посмотрели 58 миллионов зрителей. Блокбастер! (Слова не было, а блокбастеры — были.) То есть можно смело сказать — это не просто портрет советского учреждения. Это еще и модель, по которой стали жить, с которой стали себя сверять советские служащие.
Советское учреждение, по сути, тот же офис. Хотя и такого слова тоже еще не было, как и слова «блокбастер».
Тот, да не тот. Хотя именно там была посеяна часть драконьих зубов, взошедшая десятилетиями позже. Давайте рассмотрим это поподробнее.
Конечно, никакого офисного рабства не было. Ни российско-имперского, то есть феодального, ни российско-демократического, то есть раннекапиталистического. В советском учреждении царит закон по имени КЗоТ (Кодекс законов о труде).
Все приходят на службу ровно по звонку. Эта строгая дисциплина высмеивается самой фактурой фильма — потому что, придя на работу, служащие начинают откровенно валять дурака. Когда у мымры-начальницы («мужик в юбке», «конь с этим самым») начинает налаживаться личная жизнь, она… правильно! Она опаздывает на работу и торжествующе говорит секретарше: «Я проспала!»