Код знали двое
Шрифт:
То, что машина ждала именно нас, я поняла сразу. От меня не ускользнуло, как Аркадий еще в «Лилии», как раз минут за двадцать до нашего выхода, звонил кому-то по мобильнику.
Мы плюхнулись на заднее сиденье, и «жигуленок» резво сорвался с места. Аркадий уже по-хозяйски заграбастал меня, попутно изучая на ощупь все мои женские прелести. Пришлось терпеть. Я закрыла глаза и притворилась, что сплю. Меж тем лихорадочно размышляла.
Еще до того как закрыть за собой дверь собственной квартиры, я прекрасно осознавала, что ввязываюсь в авантюру. Единственное, чего я не могла
Но изначально я все же пыталась прогнозировать.
«Итак, – сказала я себе, – зачем?»
Действительно, зачем? Вариантов существовало масса, я попыталась выделить самые правдоподобные.
Отправная точка – убийство Кушинского и последующая подстава господина Фролова. Не последнюю роль в том, что он оказался в тюрьме, сыграла и я. Происходило все, словно по писаному сценарию. Дальше – его оттуда вытаскивают, определяя на его место мало кому интересного Свояка. Для чего все это делалось, можно предположить с большой долей вероятности: деньги. Фролов – человек далеко не бедный и за свою свободу может дорого заплатить. Насколько дорого, я не знала. Да и вряд ли когда узнаю, но не в этом суть. Дальше на этом можно было поставить точку, но тут опять на сцене появилась я и принялась мутить воду. Что из этого следовало? Со мной нужно что-то решать.
Вариант первый, который, впрочем, я и ожидала: звонит господин Фролов и лично благодарит за содействие в его судьбе, попутно забывая, что благодаря в основном мне он и оказался за решеткой. Вручает какое-то количество американских дензнаков, в простонародье зовущихся баксами, и на этом все. Продолжения не должно быть.
Но этого не последовало. Вместо всего – звонок Аркаши.
Неожиданность в том, что позвонил именно он. Почему? Да потому, что до того в моих умозаключениях он вообще был фигурой посторонней. До того момента, как я определилась, что у него ко мне не кобелиный интерес. После этого для меня главным стали: первое – кто? Второе – зачем?
Относительно первого существовало опять же два варианта: сам Аркадий или кто-то, стоящий за ним. Это нужно было выяснить. Ну а второе должно выясниться само в ходе встречи.
Итак, я отправилась на встречу. Остальное я могла определить только исходя из ее реалий. Единственное, что я предположила изначально, – вряд ли меня хотят убить. Для этого не нужно вытаскивать меня на свидание. Ведь я могла подстраховаться. Да и вряд ли мое любопытство на тот момент тянуло на такую крутую меру. Скорее всего, захотят предупредить, чтобы, мол, не лезла не в свои дела.
Другой вариант – просто разведка. Мол, а что она знает и что ей вообще нужно? Когда Аркадий принялся грузить меня алкоголем, я такой вывод и сделала. Возможно, слишком скорый.
Меж тем я старательно делала вид, что алкоголь меня добил окончательно. Но, когда нас слегка тряхнуло на выбоине, я решила «очнуться».
– Аркаш… а куда мы… ик… едем?
– Я ж говорил, что у меня к тебе есть интересное предложение, – при этих словах его рука весьма красноречиво прошла по моей груди.
– Хм, – продолжая играть роль, я очнулась чуть больше и с удивлением,
– Ну а куда же еще, глупенькая?
Эпитет «глупенькая» подходил мне в самый раз, потому как в следующую минуту мне пришлось отчаянно целоваться с «кавалером». У меня не было другого выбора.
«Действительно, дура! – сказала я себе, когда он ослабил натиск и я сделала вид, что меня опять потянуло в сон. – Первое, что он сделает, когда вы попадете к нему домой, он тебя просто захочет оттрахать. Ты его обломаешь, и он назавтра забудет, как тебя зовут вообще! И все твои умозаключения – ерунда полная! Разведка – ха! Да он уже все разведал, что и где у тебя растет от природы!»
И тем не менее чутье мне подсказывало, что не так все просто. Единственный раз, когда Аркашкина лапа залезла мне в трусики, мне чертовски вдруг захотелось перестать быть «пьяной». Мягко выражаясь, объяснить Аркаше, что не подобает таким образом вести себя со мной. После чего просто послать его к черту. И поставить для себя точку на деле филателиста. Вообще!
Что же помешало мне это сделать?
Деньги, которые я должна была заработать как гонорар? Ерунда! Дело давно уже вышло за те рамки, когда об этом думают в первую очередь. Мольба Сергея Петровича? Так он уже, поди, полдня как дома. То, что теперь на нарах, скорее всего, не виновный в убийстве Кушинского Генка Свояк? Да ему и так за все его подвиги вкупе там самое место. К тому же, может, в его признании есть часть правды. Кроме моей внутренней уверенности, ничего не говорит о том, что он не мог быть исполнителем. Что еще? Смерть пенсионера, которого я практически не знала?
«Злость, – неожиданно подсказал внутренний голос. – Обида, уязвленное самолюбие. Злость на то, что тебя кто-то, как пешку, использовал в своей игре. То самое, что заставило тебя идти на откровенность с Кушинским, когда почувствовала обман Фролова. За то, что кто-то считает себя дюже умным. Умным настолько, что заставил тебя таскать для него из огня каштаны!»
Это была правда. Потому единственное, что я сделала, отодвинула определенную часть тела дальше по сиденью, так чтоб рука музыканта убралась с интимного места.
– Аркаш, ик… я девушка нежная. Не люблю, ик… в машине… тряхнуть может.
– Слышишь, Танюх, да ты никак в чувство пришла?
– А оно меня и не покидало! – пьяно вскинувшись, громко заявила я.
Водитель, не сдержавшись, красноречиво хмыкнул.
Меж тем мы действительно въехали во двор блиновского дома. Время было позднее, и наша шатающаяся и поддерживающая друг дружку пара обошлась без посторонних глаз.
«Неужели все так банально просто?» – спросила я себя еще раз на всякий случай, пока Аркашка пытался приладить магнитный ключ к кружку.
«Черта с два!» – ответила я себе уже с уверенностью.
Машина, которая привезла нас, уезжать не собиралась. Водителю словно нужно было убедиться, что мы зайдем в подъезд. Второй нюанс: я не заметила, чтобы Аркадий расплачивался с ним. В тот момент, когда дверь открылась и Аркаше пришлось меня отпустить, меня неожиданно понесло к скамейке, через которую я чуть не кувыркнулась. Меня занесло дальше, и я приложилась на асфальт. Довольно больно, скажу вам. Но приходилось играть натурально. По крайней мере, раз взялась.