Код
Шрифт:
– Что у нас по глубине? – спросил Джек.
Билли посмотрел на панель управления:
– 1452 фута.
Метеорит был, видимо, где-то на полутора тысячах.
– Бурим! – скомандовал Джек и потер концы пальцев, ощущая, как нервная энергия закипает в области живота.
По реакции Билли было заметно, что он колеблется. Да, конструкция работала на пределе, но Джек чувствовал, что было что-то еще. Билли не спрашивал разрешения, а пытался протолкнуть какую-то свою мысль, при всей своей почтительности. Джек повторил приказ и выключил рацию: он еще
Отбросив сигарету, Гэби нахмурилась. Окурок, провожаемый взглядом Джека, закружился и полетел, подхваченный ветром, в прозрачную воду у них под ногами. Готовность Джека отчаянно рисковать часто уравновешивалась осторожной мудростью его приятельницы.
– Ты же понимаешь, что, если Билли угробит этот бур, мы можем собирать вещи, – тон, которым она это сказала, могли позволить себе немногие.
Вертолеты висели над их головами. Воздушная волна от их вращающихся лопастей сбивала с ног, рев моторов делал разговор невозможным. Джек руками придерживал бейсболку, чтобы не улетела. Наклонившись к уху Гэби, он прокричал:
– Остановиться в шаге от результата, да?
Глава 2
Пока большой вертолет устанавливал контейнер на предназначенную ему платформу, маленький сел на посадочную площадку, и из него вышел плотного сложения индус в круглых очках. Ступив на железный пол, он покачнулся, но быстро восстановил равновесие. Одет он был в темно-красную рубаху с воротником на пуговицах и белые просторные брюки. Выглядел прибывший растерянным и смущенным.
– Приветствую на борту! – Джек старался перекричать воздушно-звуковую волну.
– Я Ражеш, – представился индус, перемещая рюкзак с одного плеча на другое. За ним следовали юноша и маленькая, азиатского вида девушка, которых он представил как Адама и Лею. Похоже – аспирантов.
Вертолет улетел, стали слышны звуки бурения и крики чаек над головой.
– Вы опоздали на неделю, – отчеканил Джек и пошел прочь по мосткам. Ражеш устремился вслед, стараясь не отставать на плохо слушающихся ногах.
– Приношу искренние извинения, доктор Грир, – забормотал Ражеш, оглядываясь на Гэби в расчете на её помощь. – Мы были готовы. Нас правительство не выпускало из-за ситуации в Заливе.
Видно было, как его рубаха намокает от пота.
Джек остановился и повернулся к нему:
– Понимаю и сочувствую. Но вы даже не позвонили, не сообщили о задержке. Считайте это первым и вторым промахами.
– Второй промах, – медленно произнёс Ражеш, словно впервые услышал такое слово. – А что будет после третьего? Давайте определимся с правилами – из игр я предпочитаю крикет.
– После третьего вы и ваши аспиранты сядете в вертушку и полетите домой.
Ражеш скривился:
– Уверяю вас, сэр, третьего не будет.
Джек невольно улыбнулся. Опоздал он или нет или нет, индус ему чем-то нравился:
– Мы рады, что вы наконец здесь и можно приступать к заключительной фазе работ.
К разговору присоединилась Гэби, показывая, что
Буровая вышка называлась по-разному. Для Conoco Phillips она была «TOR». Но здесь все – исследователи, инженеры, рабочие – называли ее «КД», сокращением, подразумевавшим кучу дерьма.
Перед началом работ все ненужное убрали. Остались буровая часть и десятиуровневая надстройка с жилыми помещениями, совещательными комнатами, столовой и площадками для отдыха сотрудников.
На части открытой площадки размещалась так называемая «Пятая Авеню» – два аккуратных ряда морских контейнеров-лабораторий, составляющих как бы улицу, в конце которой расположился и оранжевый контейнер Ражеша.
Рация Джека подала признаки жизни.
– Что там? – спросил он на ходу. Билли внизу махал руками, как прохожий, пытающийся привлечь внимание полицейской машины. Джек увидел его и остановился.
– Не уверен, но, похоже, мы наткнулись на воздушный мешок.
Красноречивая улыбка расплылась по лицу Джека: добрались!
Глава 3
Солнечный свет лился в иллюминаторы и придавал комнате для совещаний, обычно темной и неопрятной, веселый вид. Комната была отделана обшивкой под дерево, которая обязательно применялась во всех помещениях такого типа в восьмидесятые и начале девяностых, пока не вышла из моды. Подвесной плиточный потолок светился неоновым офисным светом, отчего у всех собравшихся был слегка желтушный вид. На настенных крюках висели каски, еще имелись пятидесятидюймовый экран и белая доска.
Джек посмотрел на присутствующих:
– Давайте по кругу. Вряд ли прибывшие коллеги кого-то здесь знают.
Доктор Грант Холланд улыбнулся и помахал рукой. Грант, которому вот-вот должно было стукнуть шестьдесят, был худ и долговяз, с бледно-розовыми щеками и редкими волосами. Он считал себя безупречным ученым, хотя некоторые его теории в области морфогенетических полей и межвидовой коммуникации носили откровенно завиральный характер.
– В этой команде я биолог. Родился в Англии, в Бате, учился в Империал-Колледж в Лондоне. Моя задача – разобраться в том, как восстанавливалась жизнь после падения астероида. Если бы я любил тотализатор, а я не люблю, я бы поставил на роль вулканов в массовом вымирании: она по-настоящему недооценена.
Следующим был доктор Даг Густавсон, швед с квадратной челюстью, рыжей бородой и пронзительным взглядом – вылитый викинг, если бы не «вареная» футболка и кожаные сандалии на толстой пробковой подошве. Он сложил руки и слегка поклонился:
– Рад познакомиться. Я палеонтолог, но здесь разбужу моего внутреннего зоолога, поскольку планирую отслеживать распространение млекопитающих после катаклизма.
Билли Бреннер постукивал по столу пальцем и был заметно не в своей тарелке. Его лицо, отличающееся своеобразной грубой красотой, хранило следы угревой сыпи – одного из наследий нелегкой юности, с которым он продолжал бороться по сей день.