Кодекс «Альтмана»
Шрифт:
— Точнее, переулками.
— Вы заметили? Верно, в данном случае это именно так. Европейцы сообразили, что, вытесняя китайцев из концессий, они несут убытки. Поэтому они построили «лунтани» и сдавали их внаем китайцам, как правило, самым богатым. Все коренные шанхайцы когда-то жили в таких домах, и около сорока процентов живут до сих пор. Во Французской концессии эти кварталы — самые населенные. Порой один двор занимает целая семья либо группа выходцев из одной деревни.
Смит услышал звук. Он обернулся в тот самый миг, когда кто-то закрыл отверстие, через которое они попали в комнату, вставив в него точно совпадающий по форме кирпичный блок.
— Теперь с другой стороны
Смит был искренне изумлен:
— Что это за место, черт побери?
— Явочный дом. Хотите есть?
— Готов проглотить императорский дворец.
— А я с унынием вспоминаю крабов, которых мы бросили в отеле. — Махмут открыл дверь, и они вошли в следующую комнату с длинным столом, печью и холодильником. Махмут начат открывать холодильник, но его рука замерла на полпути.
Смит тоже уловил этот звук.
За стеной послышались тяжелые шаги и голоса спорящих мужчин. Судя по звуку, это были сотрудники Комитета, и казалось, что они находятся в соседней комнате.
Махмут пожал плечами.
— Они не заметят дыру в стене. Привыкайте к ощущению безопасности, полковник. Эти люди не просто за стеной — они в другом «лунтане». Пройдя сквозь стену, мы оказались в соседнем, и...
Он вновь замер, потом рывком повернул голову. Смит уже осматривался вокруг. Вновь послышались голоса, отдающие приказы, но они звучали не за стеной комнаты с кроватями, а снаружи здания.
— Что за... — начал Смит.
Раздался громкий стук в дверь менее чем в десяти метрах от них.
Махмут беззвучно усмехнулся и открыл холодильник:
— Садитесь за стол, полковник. Они нас не найдут.
Смит с сомнением прислушивался к голосам и топоту по деревянному полу. Они еще приблизились и, казалось, звучали в соседнем помещении.
Однако Махмут уже потерял к ним интерес.
— Добраться до нас можно только через дыру в стене. Ее никто не заметит. — Он уже сообразил, где находятся преследователи, и окончательно успокоился. Вынув тарелки с едой, он поставил их в две маленькие микроволновые печи и включил нагрев. Когда ужин был готов, он достал две бутылки эля, сел к столу и указал на второе кресло. — Доверьтесь мне, полковник.
Голоса и шаги все еще звучали, но в комнате никто не появлялся, а Смит был голоден. Он сел напротив Махмута; тот откупорил бутылки темного эля из Ньюкасла и разлил его по обычным пинтовым бокалам из английского паба, с выгравированными коронами и прочими символами.
— Выпьем за наше здоровье и благополучное бегство! — Махмут поднял свой бокал и склонил голову, как бы забавляясь тревогой Смита.
Смит пожал плечами. После долгого бега у него пересохло в горле.
— Какого черта. Выпьем. — Он сделал большой глоток.
Глава 11
Махмут отставил бокал и вытер пену с усов.
— Вам следовало бы больше доверять нам, полковник. Этот дом столь же безопасен, как любая явочная квартира вашего ЦРУ.
— Кому «нам» и почему у вас два имени? Китайское и еще какое-то другое?
— Потому что китайцы утверждают, будто бы земля моего народа принадлежит Китаю, следовательно, я тоже китаец-хань и должен носить соответствующее имя. Мы — уйгуры. Я — уйгур из Синьцзяна [3] . Честно говоря, я лишь наполовину уйгур, но об этом знают только мои родители. Мое настоящее имя — Асгар Махмут. В метро вас назвали полковником Смитом, и в вас угадывается военная выучка. Нет ли у вас второго имени?
3
Синьцзян —
— Джон. Джон Смит. Я доктор медицины, ученый, но по совместительству также и армейский офицер. Кто такие уйгуры?
Махмут пригубил эль и лукаво улыбнулся:
— Ох уж эти американцы. Вы так плохо знаете окружающий мир и историю, причем, к сожалению, даже свою собственную. Обаятельные, энергичные и невежественные — таковы все янки. Позвольте просветить вас.
Теперь настала очередь Смита улыбаться. Он сделал глоток из бокала.
— Я весь обратился в слух, как говорим мы, янки.
— Очень любезно с вашей стороны. — В голосе Махмута зазвучала горделивая нотка. — Уйгуры — древний тюркский народ. Мы жили в пустынях, горах и степях Средней Азии задолго до пришествия вашего Христа. Задолго до того, как китайцы отважились покинуть долины восточных рек. Мы — дальние родственники монголов и братья узбеков, киргизов и казахов. Когда-то у нас были огромные владения — империи, о которых вы, американцы, мечтаете сейчас. — Он взмахнул рукой, словно занося над головой воображаемый меч. — Мы сражались бок о бок с великим Чингисханом и легендарным Тимуром. Мы правили в Кашгаре и владели сказочным Шелковым путем, о котором с восхищением говорил Марко Поло во время своего визита к внуку Чингисхана, тому самому, который впоследствии разгромил напыщенных китайцев и прибрал к рукам их страну. — Махмут допил эль и продолжал помрачневшим голосом: — Теперь мы стали рабами, только наше положение еще хуже. Китайцы заставляют нас брать их имена, говорить на их языке, подражать их манерам. Они закрывают наши школы и обучают нас только на своем языке. Миллионы китайцев наводняют наши города, губят наш образ жизни. Чтобы сохранить себя как народ, мы вынуждены покидать свои деревни, уходить в пустыни и жить в горах, как казахи. Китайцы не разрешают нам молиться Аллаху, разрушают наши древние мечети. Они искореняют наши обычаи, речь, литературу. Мой отец был китайцем-хань. Он обольстил мою мать своими деньгами, образованностью, общественным положением. Но когда она отказалась отречься от ислама, воспитывать меня и моих сестер как китайцев, покинуть Кашгар и переселиться в зловонную долину Янцзы или болота Гуанчжоу, отец бросил нас.
— Вам пришлось нелегко.
— Это был настоящий кошмар... — Махмут подошел к холодильнику, чтобы взять еще эля, и жестом спросил Смита, принести ли бутылку и ему.
Смит кивнул.
— Откуда у вас британское произношение?
— Меня послали в Англию. — Махмут поставил на стол бутылки с темным напитком и наполнил бокалы. — Отец моей матери решил, что человек с западным образованием будет полезен для нашего народа. — Он пожал плечами.
— Вы учились в Лондоне?
— Сначала в других городах, потом — в Лондоне. Средняя школа, потом Лондонская школа экономики. Мои знания здесь никому не нужны. — Микроволновые печи звякнули, давая понять, что ужин готов. Махмут принес дымящиеся тарелки и миски и вновь сел за стол.
— Народ готовит себе руководителей — на тот случай, если вам удастся обрести свободу. Полагаю, кроме вас, посылали учиться и других людей?
— Разумеется. Несколько десятков человек на протяжении многих лет, в их числе моя сестра.
— Знает ли мир об уйгурах? Знает ли о вас ООН?
Смит и Махмут положили на тарелку ломтики тушеной баранины, лук, морковь, репу, томаты, посыпали перцем и имбирем. Из большой миски они доставали пригоршни крупного жареного риса, также приправленного луком и морковью. Махмут обмакивал баранину в маленькую мисочку с темным соусом и клал ломтики на хрустящие лепешки, заменявшие хлеб.