Кодекс «Альтмана»
Шрифт:
— Удалось ли вам получить сведения о том, что к рейсу «Доваджер Эмпресс» причастен кто-либо еще? — продолжал допытываться Филин.
— Нет, только бельгийская компания, о которой я уже говорил, — «Донк и Ла Пьер».
— Больше никто?
— Нет.
— Но вы не исключаете такой возможности, майор?
— Во время расследования я не отвергаю никакие варианты.
— Весьма похвальное качество для сотрудника контрразведки, — заметил Ню.
С самой первой минуты встречи он пытался определить, какую позицию занимает майор по обсуждаемым вопросам, и, как всегда, обнаружил, что почти ничего
— Продолжайте расследование так, как считаете нужным, но отныне вы будете докладывать о результатах мне первому. Я должен знать все, что касается рейса «Доваджер Эмпресс», особенно о его грузе и тех, кто причастен к сделке. В нашей стране и за ее пределами.
— Вам первому? Нельзя ли мне получить письменный приказ на тот случай, если у генерала Чу возникнут вопросы?
Ню едва сдержал улыбку. Майор опять пытался прикрыть свою спину. Но, что ни говори, осторожность помогла ему уцелеть при выполнении работы, которая грозила всевозможными опасностями и оказалась гибельной для многих других людей. Различие между великолепным исполнителем, вроде Пэна, и настоящим лидером состояло в способности брать на себя большой риск. Пэн не был игроком.
Однако Ню уже начинал понимать, что труд всей его жизни — служение родине, упрямая приверженность курсу на превращение Китая в открытую влиятельную мировую державу — оказался в серьезной опасности. Он должен любыми средствами отстаивать свои взгляды и защищать страну.
— Разумеется, майор, — ровным тоном произнес Ню. — Но вы воспользуетесь им только в случае крайней необходимости. Это понятно?
— Да.
Не произнося более ни слова, Ню составил письмо, в котором майор Пэн назначался его личным агентом и должен был отчитываться только перед ним и ни перед кем более.
Контрразведчик следил за ним с волнением и дрожью.
Получив бумагу, он положил ее в карман и немедленно исчез тем же путем, которым появился, — через боковую дверь.
Уже пробило час ночи. Выйдя на темную улицу, майор поежился. В Пекине начинало чувствоваться холодное дыхание зимы. Пэн был озадачен. По какой-то причине Ню Цзяньсин заподозрил Вэй Гаофаня в коррупции... или даже в чем-то более серьезном. Майор и сам подозревал его в связях с «Эмпресс», поэтому переход в подчинение Филину облегчал положение Пэна. Однако он не хотел становиться марионеткой в руках Ню.
Майор торопливо зашагал к своей машине. Он должен был как можно быстрее вернуться в Шанхай. Ему предстояла огромная работа.
Гонконг
Джон распахнул глаза. Его окружал непроглядный мрак, пахло пылью и пометом животных. Откуда-то донеслось клацанье когтей убегающей крысы. Смит невольно передернул плечами, представив, как вокруг него в темноте сжимается кольцо грызунов. Он ожидал услышать пронзительный визг и скрежет зубов, но не уловил ни звука. Ни крыс, ни голосов, ни шума дорожного движения, ни щебетанья ночных птиц...
Впереди показался тонкий луч света. Чтобы разглядеть его, Джону пришлось поднять глаза. Казалось, свет греет или даже жжет лицо, но
Он сидел в кресле, его ноги были схвачены веревкой у щиколоток. Кто-то грубо вывернул его руки за спину и связал их в локтях. Нейлоновый шнур обжигал кожу. Свет проникал не сквозь щель в стене или потолке, а отражался от небольшой серебристой коробочки, укрепленной высоко на стене. Луч падал из-за угла впереди и слева от Джона. Комната имела форму буквы L, а кресло, к которому он был привязан, находилось в конце ее длинного отрезка.
Сориентировавшись, он почувствовал себя лучше. Его охватило нечто вроде эйфории, словно он вновь обрел почву под ногами... и вдруг все вернулось — радость по поводу того, что он наконец отыскал декларацию, подпись «РМ», которая не только означала пропажу документа, но и демонстрировала чудовищную самонадеянность основателя группы «Альтман»... Свет, вспыхнувший под потолком, Фэн Дунь и его громилы...
Джон совершил старую как мир ошибку — увлекшись, потерял осторожность. Но сейчас его тревожила отнюдь не мысль о более чем вероятной смерти. В профессии Смита внезапная смерть — частое явление. О ней стараешься не думать, но она всегда рядом. Смита охватило отчаяние из-за того, что он провалил задание и президент оказался в безвыходном тупике перед лицом гибельной конфронтации.
Смит уловил едва слышный скрип двери за углом. Кто-то покинул помещение, и ему на смену пришел другой. Под потолком вспыхнул свет, на мгновение ослепивший Джона. Когда его глаза вновь обрели способность видеть, перед ним стоял ухмыляющийся Фэн Дунь.
— Вы доставили нам немало неприятностей, полковник Смит. А я не люблю людей, которые мне мешают. — Он держался спокойно, раскованно, его голос звучал рассудительно и невозмутимо. Он двинулся вперед плавным движением, словно перетекая с места на место.
— У вас необычные волосы, — сказал Джон. — Особенно для китайца-хань. Белые пряди делают их еще более странными.
Удар в лицо повалил его на спину вместе с креслом. Голова Смита ударилась о пол. За долю секунды между ударом и болью он отметил, что кулак Фэна двигался с невероятной быстротой; он не успел его увидеть. Потом Смита пронзила мучительная боль, и он почувствовал, как по щеке стекает горячая липкая кровь. Несколько секунд он провел в полузабытьи; ему казалось, что он выплывает из комнаты.
Наконец его зрение прояснилось, боль утихла, и он увидел двух незнакомых мужчин, которые поднимали кресло и ставили его на ножки. Лицо Фэна приблизилось вплотную, он пристально смотрел на Смита. Его глаза были столь бледного коричневого оттенка, что казались пустыми.
— Эта нежная оплеуха должна была заставить вас сконцентрироваться, полковник, — сказал Фэн. — Вам не откажешь в уме, вы хорошо подготовлены. Не вздумайте делать глупости. Мы не станем тратить время, выясняя, кто вы и что вы. Меня интересует единственный вопрос — на кого вы работаете.