Кодекс Бесчестия

Ракоци Артем

– И зачем мне это?

– Чтобы когда ты умер, ты понял за что. Выйди из здания.

– Что?

– Выйди, из здания.

Вздохнув, Талер поднялся и вышел.

– Что ты видишь?

– Гребаную каменную пустыню.

– А я вижу утраченную надежду, -заключил Юмаги.
– Эта планета… Она была нашей. Мы открыли её. Мы должны были строить здесь свои колонии.

– Какая печаль, -патетично заметил Талер и тут же услышал в наушниках выстрел и крики.

– Ты кажется не понимаешь своего положения, Капитан Смерть. Если

ты ещё раз прервёшь меня не уместным замечанием я убью двоих. Ты будешь слушать, и задавать вопросы. Но не ерн… ёри… ёрничать. Это понятно?

– Я буду прерывать тебя, столько, сколько захочу. Шерстяной ублюдок. Но я послушаю не перебивая, мне интересно, -Юмаги хмыкнул.

– Прекрасно. Ты знаешь сколько у Миана колоний вне Миана?

– Две насколько я помню.

– Одна. Та вторая… Она так и осталась недоделанной, а знаешь почему?

Талер молчал.

– Нам дали планету класса ноль плюс. Как издёвку! Планету которую невозможно преобразить. Мёртвый камень! Мы не могли расти. Миан был переполнен, а Саран был не настолько большим и обжитым.

– Можно вопрос?

– Конечно.

– А почему тогда вы вкладывали всё в оружие а не в развитие?

– Ты знаешь почему Миан процветал? Тадий, Гамелан. У нас были огромные запасы тадия, который очень нужен в продвинутой энергетике. И мы задавали цены. А когда у тебя есть, то чего нет у других, это рано или поздно будет порождать врагов. А раз есть враги, то нужна и защита. Мы построили сильную армию, достаточно сильную, чтобы с нами было слишком дорого связываться.

– Знаешь, то что вы тратили всё на оружие, а не на развитие, это явно ваша проблема.

– Возможно. Мы… Жили в постоянном опасении. Как можно заключать союзы и дружбу, когда всем очевидно от тебя нужно только кое-что конкретное? Когда на твою культуру плюют, твои традиции игнорируются. Как нам нужно было поступать?

– Я вообще тогда не понимаю зачем вам была нужна империя? Это же противоречит тому, что ты говоришь.

– При всей моей ненависти я не могу отрицать того, что империя наиболее честная в своих мотивах нежели другие. Но мы не могли пойти в неё на её условиях. Только на своих.

– Это гордыня.

– Это так. Но нация формируется из гордыни, Гамелан. Любая нация существует, пока в её виденье они лучше других. Только это заставляет маховик прогресса двигаться. Вечное превосходство.

– Но разве компромисс не разумнее?

– Компромисс, это то когда выигрывают оба, а не только одна сторона.

– А разве вы бы не выиграли от присоединения к империи?

– Однажды, возможно. Но у нас не было так много времени.

– Понятно, вы просто хотели побыстрее пролезть в совет. Хотели побольше ресурсов для Миана.

– Да. Но, чтобы вступить в совет нужно много времени. Да и в совете всё равно доминируют альты. Скажи Гамелан, как много таундра и айрисов в совете? Я имею ввиду высший совет?

– Двое.

– Из двенадцати человек. Тебе не

кажется это несколько неправильным, для настолько прогрессивной и равноправной империи? Я сомневаюсь, что для Миана в принципе бы нашлось место.

– Это место всё равно нужно было бы заслужить.

– Айрисы и таундра не заслужили? Недостаточно умирали в бесконечных воинах, которые развязывала империя? Они отдали недостаточно?

– Империя не идеальна, тебе ли это не знать?

– Она может быть любой, но хуже всего в ней именно то, что она предаёт. Эта планета, как я уже говорил должна была быть нашей. Должна была стать нашей настоящей колонией. Но империя заявила на неё свои права! Мы открыли её, а права принадлежат империи. А знаешь почему? Мы тогда находились в процессе вступления. Шли дебаты, обсуждения. Эта планета была нашей. Но так как мы находились в процессе вступления…

– Пункт двести пятьдесят семь, - процитировал Талер.
– Любые исследования, планеты и артефакты принадлежат империи.

– Да. Нас сломала бюрократия, Гамелан. Небольшая приписка забрала у нас новый дом. Откуда ты вообще это знаешь?

– Когда Земля вышла на контакт с империей, я был в переговорной комиссии. Объективно, этот пункт разумен. Он сделан специально, чтобы планеты воспользовавшиеся территорией и технологиями империи не дали заднюю.

– Но Гамелан! Эта планета даже не нужна империи! Посмотри, она такая как и была семь сотен лет назад. Тут даже не поставили автоматизированную станцию. Это просто была издёвка! Хотя нет, ещё большая была та, когда нам дали тот камень и сказали, что дают его взамен этой колонии!

– И вы начали войну. Точнее попытались начать.

– Да, когда эскадра вошла в пространство Миана мы поняли, что не устоим. И подписали позорный мир. Именно тогда мы поняли, с империей можно говорить только её языком. Террором. Империя всю нашу совместную историю только и делала, что рушила наши надежды. Эта планета лишь малая толика того, что она сделала.

– Тогда почему вы так отчаянно пытались вступить в неё?

– Как и я уже сказал. Империя честна. В том числе и терроре. Она честно заявила, либо мы подчинимся, либо исчезнем. Мы выбрали борьбу. Мы собрали армию которая не позволила империи так фривольно себя вести. Мы разжились кварковыми бомбами, чтобы точно знать, что империя или кто-бы то ни было, не попытается напасть на нас. Мы не учли только одного.

– Меня.

– Да. Мы не учли того, что в галактике найдётся тот, кто так хладнокровно уничтожит нас. Нашим же оружием.

– Юмаги. Отпусти людей. Я и так прилечу к тебе.

– Нет, Гамелан. Так просто не будет. Вначале, ты познаешь нас, и только тогда ты умрёшь. Отправляйся на…. Миан. Мы продолжим наш разговор там.

Связь прервалась. Поднявшись на борт «орхидеи», Талер поднял корабль в воздух.

– Куда дальше капитан?
– поинтересовалась АКУСА.

– В мёртвую систему — Миан.