Кодекс чести
Шрифт:
– Мы покидаем воздушное пространство России.
Впереди лежал Китай – страна из далеких снов. Но мне было уже все равно. Я ушел в другие сны…
Для дозаправки сели в Сеуле. Когда еще придется побывать в Корее, но нам было некогда получать новые впечатления. Вышли на взлетно-посадочную полосу, чтобы размяться и подышать воздухом, пока самолет осматривали механики, а в баки заливали топливо – огромный оранжевый бензовоз размерами едва ли не превосходил наш самолет.
Солнце, от которого мы стремительно улетали несколько часов назад, готовилось двинуться нам навстречу – небо на востоке светлело. Пахло в Корее совсем не
Берендеев не расставался со своим портативным компьютером ни на минуту – хотя, уверен, информация в нем содержалась не слишком секретная (иначе ему просто не дали бы лэптоп в дорогу) и была защищена и зашифрована должным образом. Мы с Руденко были не в силах расспрашивать о чем-то контрразведчика – несколько часов сна в креслах восстановили силы не полностью, тело ломило. Кроме того, мы были не настолько наивны, чтобы полагать, что Кирилл раскроет нам хоть какую-то тайну. Достаточно того, что его ведомство оплачивало нам быстрый и комфортный перелет на Гавайи.
Мы надеялись, что статус Берендеева позволит нам увереннее чувствовать себя на островах. Одно дело – шериф и полицейский из Ростова в Царицыне, другое – в далеком Гонолулу, где и русских-то по пальцам пересчитать можно, если верить Руденко.
Но неожиданно Кирилл сам поманил нас, кивая на экран своего лэптопа:
– Не желаете ознакомиться с досье одного из интересующих нас людей?
Мы с Руденко взбодрились. Надо же, нас решили ввести в курс дела! Не иначе, после посадки в сеульском аэропорту Берендеев по спутниковой связи получил новые инструкции.
Фотография на мониторе лэптопа была не особенно интересной. Мужчина лет сорока, темноволосый, глаза – слегка раскосые, но заметно это, только если хорошо присмотреться. Михаил Пасечный, американец русского происхождения, получивший русское гражданство больше двадцати лет назад, еще в молодости. Миллионер, владелец нескольких отелей на Оаху, Молокаи и Гавайях. Также является совладельцем нескольких предприятий по производству и переработке пищевых продуктов, швейной фабрики. Имеет несколько рыболовецких и прогулочных судов. Интересы простираются и на добычу полезных ископаемых – в частности, разработку месторождения базальтовой ваты, которая используется как утеплитель в строительстве. Вице-спикер Законодательного собрания Гавайской губернии, баллотировался на пост главы собрания, но после переговоров уступил нынешнему главе Константину Трегубову. По некоторым сведениям, Трегубов обещал ему помощь в борьбе за кресло губернатора.
Во время пребывания на Гавайских островах – а туда Пасечный переехал двадцать лет назад – в противозаконной деятельности замечен не был. Об отце Пасечного еще в период его пребывания на материке ходили разные слухи – в частности, участие в противозаконных операциях с алкоголем во время «сухого закона» в Соединенных Штатах. Возможно, для того, чтобы «отмыть» капитал и повысить респектабельность, состоятельная, но не признанная обществом в Америке семья выехала сначала на Аляску. Это был самый простой способ получить российское гражданство: согласно договору 1861 года, Аляска – открытая губерния, и граждане Соединенных Штатов и Канады могут приезжать туда как на время, так и на постоянное жительство. Российское гражданство предоставляется им после трех лет работы на благо России и сдачи квалификационных экзаменов.
Получив российское гражданство, Пасечные перевели капиталы и бизнес на Гавайские острова. Сейчас семья считалась одной из самых богатых и уважаемых в островной губернии.
– И вы полагаете,
– Наши аналитики не утверждают, что это он. Но возможности для организации такой акции у него имелись. Мотивы – тоже. Проверить господина Пасечного не помешает.
– И для этого мы летим на острова? – недоверчиво спросил Руденко. – Даже если местная полиция куплена – я слышал, что в отдаленных губерниях такое случается, – есть ведь служба безопасности. Шестое отделение, насколько я знаю, не удалось купить никому.
– Вы нам льстите, – усмехнулся Берендеев.
– Неужели ваши коллеги не в состоянии выяснить, что к чему?
– Пасечный – уважаемый и информированный человек, – скучным голосом объяснил Берендеев. – Если он причастен к похищению, его ничто не спасет. Но если он ни в чем не виноват, разразится серьезный скандал. Имперская служба безопасности не может компрометировать гражданина. Особенно если он – видный политический деятель, пусть и губернского уровня.
Заправочный шланг вытащили из самолета. Бензовоз словно бы фыркнул. Водитель в красном жилете завел мощный дизель и повел автомобиль к огромному «Боингу», стоящему на летном поле по соседству с нашим «Соколом». Пилот в синем комбинезоне – я наконец смог рассмотреть его усталое лицо – подошел к нам и сообщил:
– Можем стартовать через пятнадцать минут. Если хотите задержаться, я попрошу диспетчера отложить взлет. Если нет – займите места в салоне.
– Вы сможете пилотировать самолет еще несколько часов? – поинтересовался я.
– За штурвал сядет второй пилот. Я отдохну.
– Тогда – вперед.
Тихий океан я видел впервые. Безбрежная синева простиралась до горизонта во все стороны. Солнце слепило глаза, стремительно поднимаясь над водой. Ни островов, ни кораблей – все осталось в прибрежной зоне. Мы летели, летели – но величайшему на Земле океану не было конца и края. А где-то там, вдали, лежали русские острова, и русская Америка. Поистине необъятна Россия, и славны ее сыны между народами.
Развернув на коленях карту юго-восточных Гавайских островов, я принялся изучать ее. Руденко склонился ко мне, ткнул пальцем в остров Оаху и объявил:
– Вот сюда, в Жемчужную бухту, мы заходили, когда я служил на крейсере «Варшава». После того, как уволился с флота, не думал, что побываю на Гавайях вновь. Далеко.
– Так ты, значит, флотский, Матвей? Я думал, те, кто идет во флот, на кораблях и остаются – если не на военных, то на гражданских.
– Я из морской пехоты, – улыбнулся Рыков. – Нет, думал, конечно, остаться на флоте – а потом решил, что всю жизнь ходить вдали от семьи – не для меня. Отслужил срочную и уехал домой, в Азов. Потом в полицию поступил – там тоже служи куда пошлют, но семья рядом, и по ночам дома.
– Женат?
– Да, три года. Дочка растет.
– Это хорошо. А когда ты здесь был, как тебе показались Гавайи?
– Ну, что тебе сказать? Одно слово – острова. С корабля красиво смотрятся, ближе подходишь – земля как земля. Главное, твердая. На базе в Жемчужной бухте магазины были так себе, выбор продуктов небольшой… Матроса, сам понимаешь, интересует не то, что туриста. Может, попали мы в межсезонье, может, я в магазин не тот зашел – нас на берег на три часа отпустили, остальное время как раз вахта мне выпала, но чувство какого-то разочарования помню. А потом снялись и пошли в Полинезию. Но не дошли – приказ получили поворачивать, вернулись в Порт-Артур. Так что красотами я сполна не насладился.