Кодекс джиннов
Шрифт:
Коля не разделял восторгов сенешаля. Ему было жалко робота. Если коротнуло центральную цепь, то и процессор должен сгореть. А наши астролетчики всегда бережно относились к технике, понимая, что новой в случае чего дожидаться придется долго.
Но искусство барона Коля оценил по достоинству. В следующих поединках, а турнир проводился по кубковой системе, он собирался болеть именно за Лэнси. Он так бы и поступил, если бы буквально через пару минут герольды не объявили о том, что барон Черч снимается с соревнований ввиду неисправности своего робота.
Где-то через полчаса Коле надоело наблюдать
– Вы устали, мой юный друг? – участливо спросил он. – Это, наверное, с непривычки. Боюсь, у вас не хватит сил дождаться решающего боя, а он состоится ближе к ужину. Может быть, вы пока прогуляетесь, осмотрите окрестности? А я попробую подыскать для вас сопровождающего. Да, вот, к примеру, барон Черч наверняка не откажется составить вам компанию. Барон, разрешите вас отвлечь?
Черч в это время беседовал на трибуне с двумя подругами своей юности. А если учесть, как давно закончилась эта юность, то вряд ли беседа доставляла рыцарю особое удовольствие. Но Бан-Зайцль не для красного словца назвал барона воплощением рыцарства, примером для молодежи. Если бы ситуация требовала, Черч продержался бы и час, и два, все это время оставаясь безукоризненно галантным кавалером. Но раз уж появилась возможность вежливо откланяться, он не стал искушать судьбу.
– Ну, какого мола ты так разорался, Бан-Зайцль? – дружески поприветствовал он сенешаля. – Неужели королевские хроникеры, дескать их в подмышку, опять пытаются записать ту старую историю с Лохлесского турнира?
Рыцарское достоинство не позволяло барону употреблять в речи площадные ругательства, однако горячий темперамент настойчиво того требовал. И Черч нашел изысканный выход из сложного положения: заменял неподобающие его рангу слова на абсолютно нейтральные – мол, дескать, якобы и их производные. Во всяком случае, так они звучали в переводе Колиного кулона. А сенешаль и вовсе не находил в речах своего старинного приятеля ничего необычного.
– Нет, Черч, господин Коля не хроникер, а гость из далекой страны. Такой далекой, что даже джинны о ней ничего не знают.
– Надо же! – в голубых глазах светловолосого барона отразилось искреннее удивление. – Гость, якобы. А с виду – человек как человек.
– Да он и есть человек, только не здешний, – невозмутимо продолжал Бан-Зайцль. – Господин Коля никогда раньше не был на турнире, и для первого раза уже набрал достаточно впечатлений. В общем, ему не помешало бы немного прогуляться. И был бы вам очень признателен, барон, если бы вы сопровождали нашего гостя.
– Имярек вопрос, –
Коля только накануне избавился от обращения «принц», убедив короля, что благородному дону не пристало бахвалиться титулом, полученным в другой стране. На что Чисбур тут же предложил по окончании турнира посвятить дорогого гостя в рыцари. А до той поры Колю решено было называть «господином». Но и эта приставка уже успела ему порядком надоесть. Да и сомнения она тоже вызывала немалые. Вроде бы и уважительная, но даже не сведущему в геральдических тонкостях космонавту понятно, что это ниже рангом, чем барон, граф или тот же виконт. А перевести звание «пилот второго класса Дальнего космического флота» вряд ли сумел бы даже волшебный кулон Махмуддин-аглая. Пусть уж лучше обращаются просто по имени.
– Зовите меня Ником, барон. – Коля решил, что к данном случаю лучше подойдёт американизированный вариант. Потом вдруг спохватился, не спросит ли продвинутый пользователь Черч, какой у него ник, и быстро добавил. – Или просто Колей. И если не возражаете, перейдём на ты.
Однако барон не среагировал на слэнговое словечко. Вероятно, чатиться в сети среди местных аристократов не было принято. А может, до самой сети дело пока ещё не дошло.
– Вот это правильно! – обрадовался барон. – Сразу видно настоящего рыцаря, а не придворного лизоблюда. А ты называй меня Черчи.
– Договорились, Черчи. А куда мы пойдем?
– Не переживай, Коля, тебе понравится. – Барон хлопнул нового приятеля по плечу. Ничего себе хлопок получился, увесистый, рыцарский. Как будто он сам всю жизнь мечом промахал, а не нажимал на кнопки пульта. – Я покажу тебе изнанку турнира, его утробу. Будет что рассказать своим соплеменникам-гостям.
– Звучит заманчиво, – признался Коля.
Они опрощались с Бан-Зайцлем и направились вокруг ристалища в сторону палаток участников турнира.
– А про какую это историю ты говорил сенешалю? – полюбопытствовал Коля.
– Было дело, – усмехнулся Черч. – Лет двадцать назад. Я тогда только начинал. И вот однажды, на Лохлесском турнире для чайников заклинило у меня на пульте кнопку ввода. А я как раз отдал Лэнси команду атаковать. Вот он и махал мечом до тех пор, пока не размолячил в щепки всю малую трибуну. Хорошо ещё, что вигрин вовремя закончился, а то он и королевской ложи добрался бы. Но меня все равно на следующий турнир допускать не хотели, да и потом еще долго называли грозой трибун.
– А что такое турнир для чайников? – продолжал допытываться землянин.
– Хочешь взглянуть? Пойдем, покажу. Здесь тоже такой проводится.
Барон резко развернулся и зашагал в обратную сторону. Оказалось, что за главной трибуной есть еще одна, поменьше. И второе ристалище, тоже более скромного размера. Там вообще все было скромно. И одежды участников не такие пышные, и роботы не раскрашены, и герольды без фанфар. Да и зрителей собралось немного.
Зато шум здесь стоял невообразимый. Впрочем, даже и не шум. Грохот, лязг, скрежет – или как еще можно назвать звуки, образующиеся при соударении металлических предметов. Слово соударение Коле не очень понравилось, но подобрать более точное он так и не сумел. Возможно, потому что был ошарашен и оглушен, едва подойдя к трибуне.