Кодекс Императора III
Шрифт:
— Госпожа, сегодня вам стоит отдохнуть, — улыбнулся Павел Викторович, направляясь к выходу. — А завтра нам предстоит очень много работы. Вам стоит подготовиться.
Следующий день начался со срочного совещания.
Я сидел в просторном кабинете для заседаний за круглым столом. Подле меня находился Лаврентьев — начальник разведки. Также здесь присутствовали и другие министры. Конечно, не все собравшиеся здесь полностью были моими людьми. Ведь быстро подобрать нужные кадры на столь высокие посты
— Доложите обстановку, — велел я, глядя в окно.
Вдалеке виднелся дым, уходящий к небу. Где-то на окраинах города случился пожар… И мне крайне не нравилось происходящее.
— Ваше Императорское Величество, вчера схлестнулись четыре рода, — доложил министр дорожной безопасности, раскладывая на столе карту города. — Городецкие и Петрушины с одной стороны, Соколовы и Мичурины с другой. Битва происходит в пригороде. Вашу просьбу прекратить разборки они полностью проигнорировали.
— Дороги в этом месте перекрыты, — продолжил другой министр, указывая на карте проблемный участок. — Из-за этого люди толком не могут попасть в город. Им приходится ехать в объезд, на что уходит несколько часов времени. В городе транспортный коллапс.
— Городецкие и Петрушины заняли основную трассу, и из-за этого некоторые грузовики с продовольствием также не могут попасть в город, — добавил третий.
Я ознакомился с бумажными отчетами, которые мне предоставили. Судя по ним, в городе творился полный бардак. Одаренные представители воинствующих родов бушуют на полную катушку. И в первую очередь страдает дорога, в которую вложено очень много денег.
Конечно, после завершения войны, эти траты повесят на проигравшую сторону. Но если этот род будет разорен, то в итоге придется платить из казны Российской империи. В сравнении с масштабами страны, одна дорога стоит не так дорого, но все равно это неприятно, ведь конечная стоимость зависит от того, какие именно участки пострадают.
Но больше всего меня злил тот факт, что главы этих родов никак не отвечают на мои просьбы успокоиться.
— Понятно. Что говорят люди? — спросил я у министров.
Но ответил мне Лаврентьев:
— Обсуждают слабость императора, — произнес он, поджав губы. — Говорят, что невиданное это дело, чтобы под носом простого народа начали воевать. Им не нравится, что император не выбирает чью-либо сторону и дает выяснять отношения в этом городе. Также начинаются волнения среди аристократов, которых не устраивают разборки под боком.
Однако одно из любимых дел аристократов — это делать ставки на то, кто выиграет в войнах родов. Конечно, они недовольны, когда это происходит в их городе, но те, кто находятся за его пределами, охотно одобряют подобные действия.
А ведь раньше хватало всего одного слова императора, причем это работало даже во времена моего покойного отца, чтобы рода успокоились или шли выяснять отношения в другое место.
— Нужно решить этот вопрос, — нервно потирая
— Это я понимаю, — кивнул я. — Есть варианты?
Министры переглянулись, но внятного ответа никто не дал. Все предложения склонялись к тому, что император может выбрать ту или иную сторону, но прямо этого я делать не собирался.
Ясно… снова придется все решать самому. Собственно, а когда бывало иначе? Если такое и было, то эти моменты можно по пальцам пересчитать.
Я взял чистые бумаги и начал писать.
Все присутствующие внимательно смотрели за моими действиями, но не отвлекали. А я продолжал, и так минут пятнадцать.
В конце поставил свою подпись и имперскую печать.
— Вам нужно сделать вот это, — протянул я Лаврентьеву исписанные листы.
— Интересно, — произнес он, прочитав и приподняв брови. — А это ведь может сработать.
— Это должно сработать, — с улыбкой ответил я, глядя на притихших министров.
Уверен, всем присутствующим мой план понравится.
Барон Петрушин Анатолий Романович находился в кабинете князя Городецкого Ильи Михайловича. Окна были занавешены плотными шторами, не пропускающими через себя ни лучика света, чтобы не отвлекать господ от наблюдения за ходом сражения через мониторы.
Сейчас шел второй день войны, в которой Городецкие и Петрушины вместе принимали участие. И пока им удалось притеснить вражеские рода, и все шло к победе.
— Ударьте вот сюда вертушками, — указал на карте князь Городецкий своему помощнику.
— Подождите, но Мичуриных нет на этой электростанции, — не понял мужчина, наморщив лоб.
— А это не важно, — отмахнулся князь.
Ему было нужно повредить часть инфраструктуры города и свалить это все на своих врагов.
— Понял, сделаем.
Когда помощник ушел выполнять распоряжение, Петрушев спросил Городецкого:
— Как думаешь, мы не доиграемся? — барон нервно постукивал пальцами по столу.
— Нет. Даже если император что-то попытается нам сделать, мы находимся в своем праве. Сейчас у него полностью связаны руки, — ухмыльнулся Городецкий, откидываясь в своем кожаном кресле.
— Мичурины и Соколовы связывались недавно, хотят перемирия, — напомнил Петрушев, хмуря брови.
На что Городецкий лишь хмыкнул. Ему это предложение было неинтересно.
Перемирия Мичурины и Соколовы могут хотеть сколько угодно, но это все бесполезно. Победа будет на стороне Городецкого и Петрушина, несмотря на то, что это они напали и начали эту войну, Ведь оба этих рода подняли все свои силы, всю свою технику, отправили к имениям Мичуриных и Соколовых.
И эта победа принесет им достойную прибыль и выгоду. Ведь война это всегда прибыльно для тех, кто знает, как на ней заработать.
Внезапно в кабинет постучали. Резко и громко.
— Войдите! — разрешил Городецкий, поднимая взгляд от карты.