Кодекс Инквизитора. Книга II
Шрифт:
Подкатила к стенам академии на броне «Буцефала», чем произвела фурор. Злые языки начали было болтать, что княжна Нагая решила устроить перформанс, но в утренних новостях вовсю крутился ролик, где я с дикими глазами бегу к стене дома. Не думала, что у меня такая глупая рожа, когда я не в себе. Хорошо хоть, слюна по подбородку не текла, а то вмиг бы стала героиней мемов.
Не знаю, чего я ждала от торжественной линейки по поводу зачисления, но явно не того, что произошло, как только я переступила порог будущей альма-матер. Всю прислугу, которую с собой прихватили аристо, включая моих девок, запихнули под вооружённую охрану в ИВС — никак
По половому признаку никого не делили. Раздетых до трусов господ гнали дальше по коридору, пока не собрали будущих студиозусов в одном большущем холле. На трибуну взошёл седой как лунь князь Кропоткин — вроде как родня мне, через десятое колено. Весь в орденах, чуть ли не за взятие Казани. Задвинув речь на пять минут в стиле: «Внучки! Пуля — дура! Штык — молодец!» — улетучился, будто полтергейст, только мы его и видели.
Мало-помалу до собравшихся начало доходить, что слухи о высшей магической академии не досужие домыслы, а горькая правда жизни. Здесь не делили на сословия и роды: сотрудникам было плевать, кем ты был за воротами храма науки. Здесь все равны! Здесь все говно, и говно с первых минут нахождения в застенках должно осознать, что оно говно. Ежели этого не случилось, то в наказание тормозу прилетало десять розог.
Некий шибко говорливый графёнок, в котором я признала приснопамятного Чернышёва-Безобразова, решил по старой доброй мажорской привычке качнуть права, но тут же был насажен на кукан академского правосудия. Получив по жопе ивовой веткой, был привязан в назидание другим к позорному столбу. Хорошо хоть, уксусом не облили, считай, легко отделался. Аристо, мигом присмирев, принялись покорно исполнять команды церберов.
Что до меня, я и не думала возникать. В отличие от разношёрстного стада голубой крови, родилась в простой семье. Мать тянула как могла, а отца я видала нечасто, в основном на свиданках раз в полгода. Так что мне не привыкать к скотскому обращению.
Не стала истерить и тогда, когда меня при всём честном народе заставили взобраться в гинекологическое кресло. Вот же твари паскудные, могли бы и отвернуться, так нет! Парни, девушки, сворачивая шеи набекрень, пялились на то, как толстенная бабища, не меняя перчаток после десятка таких же бедолаг, засунула пальцы в промежность. Поковыряв немного, с кислой рожей вынула лишь для того, чтобы громозвучно объявить, что я последняя девственница империи.
Унижение на этом не закончилось. Тётка, поплевав на руки, достала из пенала чудную штуковину, похожую на буравчик, и, не целясь, вонзила в мой многострадальный зад. В душе не… для чего у столбовой дворянки брать соскоб на энтеробиоз и к чему для этих целей использовать сверло. Плевать! Снявши голову — по волосам не плачут. Сцепив зубы, молча снесла глумление ветеринара и шпильки «сокамерников».
Проклясть бы вас всех, да так, чтобы глаза полопались! Что за народ такой, утырок утырком погоняет! Лишь пара девчонок и парней вздыхали сочувственно,
Глава 9
После того как ротовую полость осмотрел очередной лепила, возблагодарила Морану за то, что этим занималась не та мужеподобная бабища, ковырявшая благородные дырки на предмет проноса запрещёнки. Но даже в этом случае приятного было мало. Кому понравится, когда тебя, словно кобылу перед покупкой, прогоняют через унизительную процедуру?
Плановый осмотр у дантиста резко отличался от привычного обывателю тем, что я его проходила совершенно голой, впрочем, как и все остальные аристократы.
Умом прекрасно понимала, для чего конкретно устроен весь этот спектакль. Цель унижающих достоинство мероприятий одна: дать понять будущим студентам, что они из себя представляют в отрыве от отчего дома, родов и кланов. По сути, магическая академия не что иное, как зона строгого режима, где тебе будут вдалбливать специфичные знания на протяжении всего срока отбывания заточения.
Подобная практика была согласована на самом верху. Всякие жалобы и капризы игнорировались вышестоящими надзорными инстанциями. Как говорится… Оставь надежду, всяк сюда входящий!
Не то чтобы я была против эдаких методов, но разум возмущённый кипел, а жопа малость чадила, грозя рвануть в любую секунду. Крепилась как могла. Стерпела ощупывание груди и выкручивание сосков у маммолога, который разве что слюной не брызгал на сиськи. Стойко превозмогла помывку, о ней следует поговорить подробней — тот ещё экзамен на выживание.
Двести пятьдесят ранее опущенных баронов с баронессами, графов с графинями, княжичей с княжнами и десятка два иностранных туристов, включающих в себя виконтов, маркизов, герцогов с герцогинями и прочую европейскую белую кость, загнали единым стадом в помывочную, чтобы там окончательно сломать волю, дух и психику неженок.
Несколько человек принялись громозвучно грозить карами небесными. Кто-то невнятно сыпал проклятиями, но основным костяком были молчуны-терпилы, глотавшие слёзы обиды, впервой столкнувшись с вопиющей, на их взгляд, несправедливостью. Четвёртая группа вызывала ненавистные взгляды у всех без исключения несчастливцев.
Гордые и несломленные. Нашей шайке-лейке не хватало лишь звёзд на коленях и ключицах. Все, кто были рядом со мной и не прогнулись под обстоятельства, встали на путь отрицалова. Не знаю, на сколько их хватит — зона-то красная, ломать будут полностью, — но моё почтение ребята снискали заочно. Буду надеяться, что не разочаруют и в дальнейшем.
Как ни странно, в бражку попала та самая славная девочка, на поверку оказавшаяся графиней французских кровей — Анной Лё Гран, говорившая по-русски без малейшего акцента. Нам удалось обменяться парой слов, и её грудной голос произвёл на меня приятное впечатление.
Второй в компании была рослая белокурая девица с красивым древним именем Ярославна. Горделивая, чуть надменная, с твёрдым взором практически фиолетовых глаз. Мы с ней были чем-то похожи внешне, некое неуловимое сходство имелось: общие черты лица, стать, рост, вес, — только лишь волосы рознились по колеру.