Кодекс Инквизитора. Книга IV
Шрифт:
«Оставь на усмотрение генерала, а сама займись насущными вопросами. У нас мало времени, нынче вечером двинем в Навь, первостатейные задачи должны быть нарезаны. Кто знает, как долго мы провозимся в царстве мёртвых и вернёмся ли вообще?»
«Директивы на все случаи жизни, включая твою безвременную кончину, подготовлены, не беспокойся».
Преимущество спаренного сознания налицо. Пока в меня летел запущенный меткой рукой восьмилетнего графёнка огрызок яблока, успела обсудить с Василисой дела, не терпящие отлагательств. Прошло всего пару секунд, а я уже в курсе последних событий. Снаряд
Гонг возвестил об окончании поединка крови и моей безоговорочной победе. Защитный полог исчез, а магические способности, напротив, вернулись. Не откладывая, прокляла мелкого стервеца. Не фатально, само собой, — всего лишь диарейная лихоманка.
Барчук подпрыгнул на месте, зажимая руками худосочное седалище, но это ему мало чем помогло. Рычание бурливого подрыва вспугнуло стайку детворы по соседству, и тут же вокруг сопляка образовалась приличная зона отчуждения. Будет мелкому засранцу урок, а недавние приятели добавят популярности, снимая и тут же выкладывая в Эфир момент конфуза. Что ж, поделом!
Массивные стальные ворота, ведущие на арену Колизея, отворились, пропуская вперёд толпу соратников и принцесс кицунэ в сопровождении охраны. На песке стало тесно и очень шумно от восторженных визгов друзей.
На первых порах пыталась уворачиваться от объятий и жарких поцелуев, но надолго меня не хватило, и я, расслабившись, приняла заслуженную порцию обожания, дозволив каждому потискать себя. Особливо отличился Безобразов, умудрившись пылко облобызать губы и засунуть язык в рот. Тычок под дых слегка остудил княжича, а плюха от Лопухиной вернула парню благоразумие.
С арены меня выносили на руках — под ненавистное улюлюканье и кровожадные взоры сотен тысяч аристо. Приятелям до бесноватой толпы не было никакого дела. Я эффектно подвела черту под эпопеей с первой в своей жизни клановой войной, показав миру, что не лаптем щи хлебала. Хочешь не хочешь, а считаться с родом Нагих придётся, а кто попытается оспорить наше место под солнцем, тот рано или поздно окропит песок арены кровью. Такая вот правда жизни.
— Отменное представление, Оленька! На что не жалую гладиаторские поединки, но тут даже меня пробрало до дрожи. Никакого позёрства, максимально быстро и эффективно. Порадовала, княжна! И отчего я тебя княжной до сих пор называю? Ты последняя в роду, хоть и не замужем, но имеешь право на титул княгини.
— Анна Иоанновна, в жизни не поверю, что ты не читала кодекса рода Нагих. В нашей семье княжение передаётся по женской линии, а не по мужской. Смерть отца ничего не решает. Пока Мария Нагая жива, только замужество даст мне право на княжий титул, а замуж я, как видишь, не собираюсь. Бытие определяет сознание, а оно у меня — то ещё. Давай не будем поднимать скользкую тему, мне и в девках хорошо, обойдёмся без толстых намёков на обстоятельства.
Показалось, или императрица облегчённо выдохнула?
— Я и не думала тебя сватать, Ольга, лишь чуть прощупала почву. Ты — барышня молодая, красивая и очень богатая. Поди, женихи толпами
— Государыня, полагаю, что на твой письменный стол каждое утро ложится свежий доклад о моих похождениях, а если нет, то это недоработка Тайной канцелярии, в таком случае гони князя Толстого взашей.
Самодержица, скривившись, подлила шампанского в бокал.
— Какая ты скучная, Оля, решительно не умеешь поддерживать светские беседы! В твоём возрасте девицы только и говорят, что о горячих аристо, нарядах и драгоценных камнях. Может, поговорим о разломных бриллиантах? Мне птичка на хвосте принесла, что некая юная особа вчерашним днём выпотрошила чёрную кассу рейха. Врёт, поди?
— Зная твою страсть к камушкам, спешу предположить, что интерес отнюдь не праздный. Прими от чистого сердца, Анна! — С этими словами, достав из хранилища трёхкилограммовый бархатный мешок, всучила императрице.
— Как ты могла подумать, княжна? Что ты себе позволяешь! — нарочито возмущённо вскричала самодержица.
Возмущение длилось ровно до тех пор, пока Её Императорское Величество не сунула любопытный нос в мешочек.
— Поразительно! Никогда не видела эдакого глубокого яблочного цвета, — прошептала государыня, повертев в пальцах зелёный бриллиант размером с грецкий орех. — Что хочешь за них? Золото, оружие, земли? — пряча за спину кисет, деловито справилась императрица.
— Это подарок, Ваше Императорское Величество, как и два грамма радия-дельта.
На кофейном столике тут же появились экранированные контейнеры. Ножки жалостно скрипнули, но североамериканский орех выдержал вес в сотню килограммов. Глаза самодержицы полезли на лоб, и она чуть не выронила каменья из подрагивающих пальцев.
— Это невозможно! Откуда?!
Государыне даже играть на публику не пришлось — изумление было искренним.
— Спроси у птички, Анна. Странно, что тебе донесли о моём рейде в рейх и трофейных камушках, но забыли упомянуть про изотопы.
— Да какая уж там птичка, Оль. Поутру нашего чрезвычайного и полномочного посла вызвали в Министерство иностранных дел Великого рейха, где и вручили ноту протеста. Этим же утром германский посол пожаловал в Зимний и запросил аудиенцию государыни. Мне стало любопытно, в чём причина этакой спешки, и я удовлетворила запрос графа. Каково же было моё удивление, когда речь зашла о тебе: Гебхард фон Вальдбург в ультимативной форме потребовал у короны ни много ни мало, а твоей выдачи германскому правосудию, возврату награбленного, опись прилагалась, и выплаты материальных издержек в размере пяти миллиардов рейхсмарок. Что странно — об изотопе речи не велось, отсюда моё удивление.
— И что ты ответила почтенному послу? — спросила я с ухмылкой, пригубив игристый напиток.
— Презентовала раритетный экземпляр Имперского кодекса, где чёрным по белому прописаны права и обязанности высшего сословия, в частности, столбовых дворян. Не тревожься, Оленька. С Дону выдачи нет! — твёрдо заявила императрица, пряча подарки в сейф.
От меня не укрылось, как легко Анна схватила неподъёмные капсулы, лишь натренированные бицепсы чуть вздулись под длинными шёлковыми рукавами элегантного платья. Крепка государыня-матушка, ничего не скажешь.