Кодекс Крови. Книга ХVII

Борзых М.

На бал-маскарад в лучших итальянских традициях должна была прибыть вся местная знать. К закату палаццо преобразился, напоминая райский тропический сад с яркими цветущими лианами и зелёными шатрами из вьюнка и виноградной лозы. Столики с закусками были расставлены в шатрах и нишах ближе к стенам палаццо. Центр же был отведён под танцы. В программе был фейерверк, театральные представления, танцы и многое другое.

Но всё это должно было случиться при наличии гостей. Пока же во внутреннем дворе палаццо дель Те царило спокойствие. Музыканты играли ненавязчивую мелодию, а Тэймэй нервно кусала

губы, не понимая, почему до сих пор никого нет.

— Неужто нас все решили проигнорировать?

— Сомневаюсь, дорогая, — успокаивал я жену. — Как минимум, Борромео, делла Ровере, дель Ува и бывшие вассалы Занзара должны прибыть. Плюс наши специально приглашённые гости. Этого с лихвой хватит. А остальные… нас особо и не интересовали.

Кирана с Ксандром должны были появиться чуть позже, как и принцесса Мария с шахзаде Гепардеви. Ещё мы ждали графиню Вулканову и княгиню Рюгена Асту Исбьерн. Они должны были прилететь заранее, но на Камчатке что-то затряслось с такой силой, что Лавиния срочно понадобилась дома. Аста вызвалась сопровождать старшую подругу, чтобы заодно понаблюдать за ней во время работы. Я даже открыл им порталом на Шивелуч. Магички земли клятвенно обещали успеть на праздник, если удастся утихомирить вулканы.

— Всё равно не понимаю… — Тэймэй приняла бокал игристого вина с подноса официанта, проходящего мимо.

— Не волнуйтесь, герцогиня, — грустно улыбнулась донна Белла, помогавшая с церемониалом. — Здесь не принято приходить вовремя. Всё веселье начинается ближе к полуночи, поэтому наслаждайтесь временем в кругу семьи.

— Но опоздание — это неуважение к хозяину, как так можно?! — Тэймэй со своей азиатской пунктуальностью, впитанной с молоком матери, не могла понять южной расслабленности на грани с безалаберностью.

— Здесь к этому относят не так, моя дорогая, — вынырнул из тени Джованни и кивком поздоровался со всеми нами. — У нас считается высшим актом уважения, когда человек, решив все свои дела за день, не остался дома восстанавливать силы в кругу семьи, а напротив отправился по приглашению и подарил своё время хозяину. Поэтому гостю рады в любое время.

— Если они все припрутся к рассвету, — хмуро отреагировала на объяснение Тэймэй, залпом опустошая бокал, — то не рада уже буду я! А тогда вместо прекрасных нимф и фей, их будет гонять по парку дракон!

— Всё-таки вы потрясающая семейка! — рассмеялся Джованни. — Теперь я уже даже хочу, чтобы все опоздали, и я мог понаблюдать это представление, но моим надеждам не суждено сбыться.

Я знал, что имел в виду Джованни. Дар крови явственно чувствовал сердцебиения сотен людей за пределами палаццо. Но они почему-то не спешили входить внутрь.

— Дорогая, а что за оформление вы устроили в парке? Гости, кажется, настолько впечатлены, что даже не решаются прибыть на праздник?

Тэймэй покосилась на Джованни, но всё же ответила:

— Мне показалось кощунственным устраивать праздник в месте, где род Борромео четыре века устраивал свои охоты. Это было бы неуважением к погибшим. Потому…

— Потому твоя супруга решила оформить праздник в стиле творения нашего местного литературного гения, Данте Алигьери, — перебил Тэймэй Джованни, пока все в немом изумлении разглядывали

его костюм.

Тэймэй столь грубое вмешательство в нашу беседу не понравилось, а потому костюм лича на ходу претерпевал самые кардинальные изменения. Магия иллюзий — она такая!

— Понятней не стало, — честно признался я. — Мало ли какой теме карнавалы посвящались. Уж местную братию, я думаю, ничем не удивить.

— Идею Тэймэй я оценила, — рядом из тени появилась Агафья, заливисто хохоча и утирая слёзы. — Оформлено всё шикарно, на высшем уровне, но в контексте… у большинства гостей оказалась кишка тонка поверить, что мы белые, пушистые и без злого умысла. И, что скорее всего, все за собой грешки чуют, потому и не рискуют идти первыми.

— Да что не так-то? — возмутилась Тэймэй. — Идея ведь прекрасная, влюбленный отправляется на берег Реки Времени, чтобы встретиться со своей возлюбленной. Вместе их души уходят на очищение, и вместе же перерождаются в другом мире, чтобы вновь любить друг друга!

— Всё и-де-аль-но! — по слогам ответила Агафья. — Пойдем, посмотрите на результат. Всё равно, никто нас не узнает. Маскарад ведь!

На маскараде мы сперва хотели одеться в цвета Занзара, чтобы нас было видно издалека. Но нас отговорила от этой идеи донна Белла:

— Это дурной тон. Маскарад на то и праздник, чтобы все могли побыть кем-то другим.

Поэтому я сегодня щеголял в драконьей маске и с крыльями за плечами, Ольга — в образе белой медведицы, Тэймэй олицетворяла цветущую сакуру, а Светлана стала госпожой белладонной. Вдовствующая герцогиня Изабелла предстала сегодня бабочкой, Агафья — белой пантерой, а Джованни, незаметно влившийся в наш тесный круг, стараниями Тэймэй превратился в розового пони.

Причем «любовь» иллюзионистки к личу была приобрела ядовито розовый вырвиглазный оттенок.

Таким разношерстным зоопарком мы и вышли смотреть, что же так испугало наших гостей и развеселило Агафью с сыном.

Парк вокруг палаццо дель Те преобразился. В соответствии с идеей Данте, он символизировал смерть, покой и уход от всех мирских проблем.

Деревья, некогда пышные и зелёные, теперь стояли с оголёнными ветвями, их силуэты напоминали застывшие в вечности тени. Между ними были расставлены скульптуры людей с обломанными крыльями. Головы их были опущены в скорбной покорности, а каменные лица выражали не печаль, а скорее принятие неизбежного.

— Это?..

— Это фигуры всех здесь погибших, — ответил за Тэймэй Джованни. Кажется, кто-то напрашивался на очередное усовершенствование костюма. — За каждую смерть наш род в десятикратном размере спасёт и воспитает детей из приютов. Но и это не искупит нашу вину.

Видимо, Агафья занялась воспитанием не только сына, но и бывшего мужа. Хотя что-то мне подсказывало, вампирша до сих пор могла вить верёвки из Висконти Борромео, не напрягаясь.

Между тем мы шли из глубины парка по дорожкам, выложенным чёрным и белым гравием, которые извивались, не хуже Реки Времени. По краям тропинок стояли урны из чёрного мрамора, из которых струился туман, окутывая всё вокруг лёгкой дымкой. Этот туман, словно призрачное покрывало, скрывал границы реальности, создавая ощущение, что время здесь остановилось.