Кодекс морских убийц
Шрифт:
– Почитывал на досуге, пока скрывался в Южной Америке. Времени было в достатке.
– Зачем ты об этом?
– При данном виде казни осужденному внутривенно вводят смесь из трех химических компонентов, – будто отключив слух, продолжал рассказывать Райдер. – Первый компонент – пентотал натрия – вводится для того, чтобы погрузить человека в глубочайший сон. Второй – павулон – парализует все мышцы. И, наконец, третий препарат, самый ужасный – хлорид калия. Он навсегда останавливает работу сердца…
Фэй приподнялся на локте.
– Фрэнк.
Бесполезно. Тот продолжал озвучивать далекие мысли:
– Я читал про это. Я много про это читал… Состав инъекции разработал врач Стэнли Дойч. Для проведения процедуры существует специальное устройство, но в большинстве штатов предпочитают использовать в качестве исполнителей специальный персонал. Пятерым раздают шприцы; в четырех – безвредная ерунда, и только в одном – проклятый «коктейль». Поэтому ни один из этих… чуваков не знает, кто станет настоящим палачом. Смерть после инъекции наступает максимум через восемнадцать минут. Так-то, Ли…
– Фэй, – поправил китаец. Встав, он уселся рядом с Фрэнком, тронул его за плечо: – Зачем ты об этом рассказываешь?
– Я больше не желаю рисковать по пустякам, – очнувшись, проговорил молодой человек. – Понимаешь?
– Нет.
– Я хочу сорвать большой куш, как тогда, в девяносто первом, и уехать в другую страну. Надолго уехать. Возможно, навсегда.
– Что же ты предлагаешь?
– Ждать.
– Сколько?
– Год, пять или десять лет – не имеет значения! Мы будем жить тихо и незаметно. Ни один полицейский не обратит на нас внимания и не сделает ни одного замечания. Ни один! И мы обязательно дождемся своего часа! Вот увидишь, Фэй!
Тот задумчиво молчал.
– Ты согласен со мной? – настаивал Фрэнк.
– Нет.
– Почему?
– Предлагаешь опять устроиться в мастерскую и перебиваться с лапши на дешевые хот-доги? Мы с Диего молились и ждали твоего возвращения, как спасителя… А ты появился, сводил нас до ювелирного магазина и собираешься залечь на десять лет. Извини, Фрэнк, но мы ожидали другого…
Глава девятая
Краснодар – Москва – Владивосток – Тихий океан, сто миль к северо-западу
от Северных Марианских островов
Наше время
Воссоединившись, мы медленно поднялись на поверхность. Нас троих и бездыханное тело пожилого моряка тут же подбирает шлюпка. У борта спасательного судна толпится вся команда: и те, кто верил в отчаянную затею, и те, кто посмеивался над поспешными усилиями трех пловцов из «Фрегата». Нам помогают перебраться через борт. Сегодняшнее погружение не назовешь продолжительным, однако мы чертовски измождены – видно, здорово переволновались за жизнь товарища.
Снимаем снаряжение и вдруг слышим аплодисменты – для спасателей и простых портовых работяг наша маленькая победа представляется
– Замерзли? – гудит капитан.
– Мы не успели. А вот он, – киваю на Георгия, – с ночи ванну принимает.
– Тогда вот что, ребята: одевайтесь в сухое и айда в кают-компанию! Вам сейчас самое время согреться водочкой…
Согревшись и легко перекусив, мы возвращаемся в порт, откуда все те же местные фээсбэшники помогают вылететь вертолетом в аэропорт краевого центра…
– Признаюсь, я уж распрощался с жизнью, – негромко делится впечатлениями Устюжанин. – В стольких передрягах мы с тобой побывали, Женька, а такой ледяной безысходности я никогда не ощущал…
Наш самолет летит высоко над облаками. Вечер; низкое солнце заглядывает в левые иллюминаторы. До посадки в Москве остается не более часа.
– Представляешь, никогда такого не бывало – всегда отыскивалось решение, выход. Всегда сохранялась надежда! – горячится друг. – А тут хоть голову расшиби о железную переборку – ничего сделать невозможно! Представляешь – ни-че-го!
– Видел я, Жора, какие конструкции разбросаны на дне рядом с «Гиацинтом». Одна из них и не давала открыть люк…
Мой товарищ порядком измотан, но вида не подает. Граммов триста хорошей водки быстро согрели его организм, привели в порядок нервную систему. Только вот сон не идет – мозг слишком перевозбужден чередой сильнейших впечатлений: трагедией с «Гиацинтом», западней в трюме затонувшего корабля, нашим внезапным появлением и чудесным спасением. Потому, не смыкая глаз, он рассказывает о сильнейшем шторме, что происходит на Черном море не чаще одного раза в пятнадцать лет; об ошибке при загрузке судна; о погибшем капитане… Затем расспрашивает о предстоящей работе.
– Я и сам толком ничего не знаю. Сидел себе дома на кухне – культурно запивал коньяком бутерброд с колбаской. Вдруг нарочный с депешей: срочно прибыть к Горчакову на Лубянку. Шеф встретил радушно и поведал загадочную историю о пропавшей в далеком девяностом году подлодке К-229. Показал видеозапись, подброшенную в наше посольство в Вашингтоне.
– Запись? В Вашингтоне? – не перестает удивляться друг.
– Да. Запись, сделанная на приличной глубине.
– А место съемки?
– В ста милях к северо-западу от Фаральон-де-Пахарос.
– Значит… между Марианским архипелагом и японскими островами Кадзан?
– Да, примерно посередине.
– Съемка велась с робота?
– Похоже на то. Для обитаемого аппарат выглядел слишком шустро.
– И объект съемки – К-229?
– Разломленный в двух местах корпус без носовой части.
– Припоминаю слухи о пропавшем «Кальмаре». Давно это было…
До чего же приятно разговаривать с профессионалом! Ничего не нужно объяснять, разжевывать.
– Серьезная штука, – скребет небритую щеку Георгий. – Если мне не изменяет память, у нее на борту шестнадцать чушек?