Кодекс Оборотня 2
Шрифт:
— Мистер Конмэл, прошу вас! — вопил он.
Я опустил его на кухонный стол. Дикки провел ладонями по одежде, высушивая ее заклинанием, наколдовал новую шляпу-котелок — старую он где-то потерял.
— С тебя пара бутылок того самого виски, Дикки.
— Да, мистер Конмэл!
Он исчез, и скоро передо мной на столе появилась корзина с четырьмя бутылками. Выполнив с лихвой мое поручение, Дикки с некоторым недоумением смотрел на суету остальных гномов.
— Я что-то пропустил? — спросил он.
— Вроде того.
Гномы на
— То есть, если вы вдруг захотите нас съесть, а мы начнем читать призыв Хозяина…
На него со всех сторон зашикали, и он получил в бока локтями. Я же рассмеялся.
— Любопытная теория, — я покивал головой, оскалив зубы. — Только думаю, что успею проглотить вас прежде, чем вы успеете произнести второе слово призыва. Ну что? Еще хотите идти со мной?
— Руари, ты здесь? — послышался голос О’Шэннона.
— Да.
Энгус зашел на кухню. Я кинул последние продукты в сумку, затянул узел и закинул на плечо.
— Что-то жутко проголодался от волнения, — заметил я. — Да ладно вам мину постную делать. Можно подумать, я для вас никогда ничего не воровал. Причем у ваших же коллег-магов. И я бы не удивился, если бы Эрнан оказался прав.
— Руари, — упрекнул Энгус.
— Что?
— Пойдем. Мы уезжаем.
— Кто стал новой главой Гильдии? — я посмотрел на О’Шэннона. — Вы?
— Нет, я отказался.
— Почему?
— Сам знаешь.
— Но с вас бы сняли браслет.
— Да. Зато контролировали бы постоянно.
— А что ваши магистры решили делать дальше?
— Мы не пришли к единому мнению.
— Вы шутите?
Маг посмотрел на меня мрачно и поджал губы в досаде, словно ему было сложно признавать этот факт.
— Честно говоря, и сам в недоумении нахожусь, особенно после того, что произошло сегодня. И у меня нет ответа почему. Надо всё переварить.
О’Шэннон, словно о чем-то вспомнив, огляделся.
— Мистер Гирен? Мистер Дарил? Мистер Кнотти? Мистер Берг?
Ни один гном не откликнулся.
— Проклятье, куда они подевались? — Энгус с подозрением посмотрел на меня.
— Понятия не имею. Гном Эрнана от меня удрал.
— Ладно, пора возвращаться в Клонмел.
В ночи мы неспешно ехали по дороге. Я откупорил одну из бутылок, хлебнул из горлышка. Маги покосились на меня, но ничего не сказали. Каждый был погружен в собственные мысли. Все, что случилось, нужно было обсудить. Но, похоже, ни у кого не было ни сил, ни желания. А мне хотелось напиться и ненадолго забыть, что с некромантом у нас теперь началась открытая война.
— Руари, поделишься? — спросил Брессалан.
Я молча передал ему бутылку. О’Шэннон глянул на нас из зеркала заднего вида.
— Энгус, хлебните. Полегчает.
О’Шэннон, не оборачиваясь, забрал виски, сделал приличный глоток вслед за Брессаланом, даже не притормозив.
— Ух ты! — высказался я.
— Магра?
Но
Въехав в Клонмел, О’Шэннон не стал поворачивать на Старый мост через Шур, а проехал дальше до Восточного моста и направился в район Силверспринг. На Гленалими-драйв он остановился недалеко от знакомого дома. Мы четверо смотрели на темные окна.
— Вы же не думаете, Энгус, что он сразу вернулся домой после всего, что произошло, — заметил Брессалан.
— Должен был проверить на всякий случай. Завтра в полдень собираемся у меня. Надо многое обсудить.
О’Шэннон вернулся в наш район, высадил меня на повороте на Эйр-Хилл. Я дошел до дома. Постоял еще несколько минут в глубокой тени лиственницы, прислонившись спиной к шершавому стволу и допивая виски. В низине, где текла Шур, начинал подниматься утренний туман, медленно струясь по переулкам на холм Прайор-Парка. Но на улицах еще было темно, пустынно и тихо. Забросив бутылку в кусты падуба, я зашел в дом, бросив мешок с корзиной на пол, и упал на кровать в своей комнате. Глаза закрывались. Последнее, что я увидел, — как из сумки выбираются гномы.
— Мистер Конмэл, — передо мной оказалась расплывчатая фигурка Дикки. — Где остальные?
— Не сметь без меня их трогать! И вообще ничего здесь не трогать, — прошептал я, проваливаясь в темноту.
— Руари!
Меня потрясли за плечо. Я открыл глаза и встретился с рассерженным взглядом матери.
— Знаю, что тебе не нравится, когда заходят в твою комнату, — произнесла она. — Но, во-первых, к тебе пришел О’Шэннон. А во-вторых, я поймала на кухне это!
Лиадан показала мне вздернутого за шиворот гнома. Я увидел мелькнувшие в воздухе отчаянно дергавшиеся ноги в полосатых чулках. С одной их них слетел деревянный башмак и угодил мне в лоб.
— Мам! — возмутился я и сел в постели.
— Мистер Конмэл, спасите меня! — пропищал Дикки.
Глаза его были вытаращены, котелок с головы он вновь потерял, и волосы торчали во все стороны.
— Эта тварь еще знает тебя?!
— Мам…
— Из-за мерзких карликов погиб твой дед, Руари! И ты посмел притащить одного из них в дом?!
— Он мне для дела нужен, — я вырвал гнома из рук матери, придушил так, чтобы тот ни слова не мог произнести. — Потом убью.
Лиадан сразу успокоилась. В ее глазах даже появилось сомнение, не зря ли она на меня накричала.
— О’Шэннон который?
— Младший. Я скажу, что ты сейчас выйдешь.
Она ушла. Я опустил гнома на кровать. Дикки схватился за посиневшее горло, хватал ртом воздух, как выброшенная на берег форель. Из-под платяного шкафа осторожно выглянули остальные гномы. На лицах у них застыл испуг.