Кодекс Охотника. Книга XIII
Шрифт:
А вот что меня смущало, так это то, кем она является для меня. Нельзя сказать, что я не думал об этом. Думал, конечно же, особенно в детстве. Потом решил, что она погибла, не получая от неё никаких вестей. Поначалу меня это, ой, как сильно интересовало. Долго не мог понять, я родился полноценно в этом мире, или моя душа воплотилась в ребёнке в возрасте пяти лет. Это было странным, потому что, как правило, дети ощущают себя раньше. Я же помнил все именно с пяти лет. А ещё было интересно моё тело. Я был точной копией себя из прошлого мира, но помоложе, и несколько «подрищавей».
Дать мне ответ на этот вопрос могла бы, наверное, Богиня Судьбы, если бы она хоть иногда являла свой лик обычным смертным. Ну, или Хранитель Кодекса, который, впрочем, не сильно отличался от неуловимой богини. Да, его всегда можно было встретить в полутёмном архиве Первой Крепости, только толку от этого было немного. Старый хрыч не отличался многословием. А ведь я пытался узнать, куда именно попадают души Охотников, которых Кодекс признал достойными перерождения. Теперь остаётся только гадать. Но, в принципе, учитывая, что свою мать я не видел с самого детства, а отец оказался таким себе папашкой, грустить мне было не о чем. Ну, кроме того, что именно «детством» для меня было то другое детство — в прошлом Мире, в рядах Охотников, где жёсткие, а порой и жестокие преподаватели гоняли нас в хвост и в гриву.
А здесь же, я улыбнулся своим мыслям, возможно именно «местное» детство относилось к тому самому «отдыху», который был мне обещан. Так что, по факту, претензий у меня быть не должно. Отдых обещали, и я его получил. По поводу того, сколько он будет длиться, уговора не было. Улыбка моя стала ещё шире. Все произошедшее со мной очень напоминало игрища одной Тёмной, и очень жизнерадостной Богини. Что-то, в последнее время, она часто незримо встречается на моём пути, точнее, я сталкиваюсь с результатами ее действий и манипуляций. А вообще, это последнее существо, с которым я хотел бы увидеться лично. Уверен, она не забыла мою весёлую шутку. Ну, а чего она? Ей, значит, шутить можно, а Сандру нет? Можно подумать, обидели мышку, накакали в норку.
За такими мыслями я сам не заметил, как добрался по коридорам и проходам до нужного мне места. Из лёгкого транса меня вывел грозный оклик.
— Стой!
Я поднял глаза и осмотрелся. Два стражника преграждали мне путь к двери. Эти также были из Сынов Дракона, мечи держали в руках, и оба стояли в боевых позах. А ещё, как показал мне Шнырька, прямо сюда бежало еще несколько десятков Сынов. Похоже, сейчас будет знатная заруба!
Или не будет… Они меня не интересовали. Я пришел к трем крысам, которые, как показывает практика, боятся встретиться лицом к лицу.
— Не будете так любезны позвать на поговорить троицу, что засела сейчас за этими дверьми? — на чистом китайском обратился я к стражникам.
По моей просьбе Шнырька показал мне происходящее в комнате. Троица явно была снабжена внутренним переговорным устройством, потому что Распутин на секунду прислушался к невидимому голосу и широко улыбнулся.
— Твой ублюдок сейчас стоит у двери. Не знаю, что он хочет, но может, мы его впустим, и решим всё раз и навсегда?
В
— Нет… Зачем? Не люблю пачкать руки, — демонстративно достала она пилочку, и стала ухаживать за ноготками. — Да и не похвалят нас за такое. Сегодня великий день для Дракона.
— Должен был быть, — хмыкнул Распутин.
— Я тоже против! — а это уже Вербицкий.
Его слова заставили удивиться Распутина не на шутку.
— Великий Абсолют Вербицкий зассал перед каким-то бароном? И это не учитывая меня, и нашу умничку Аришку. Да мы его в порошок сотрём! — ухмыльнулся Распутин.
— Вот только Император Дракон не порадуется, что мы разнесли его дворец. А мы его разнесём, уж поверь моему опыту, — возразил Вербицкий.
Распутин расхохотался.
— Вы правы… Слишком много чести собаке… — на этих словах он посмотрел на Арину.
Его слова не вызвали у нее совершенно никакой реакции. Зато вызвали у меня. На моем лице появилась улыбка. Интересная ситуация. Она не считает меня своим сыном, а я ее матерью, ведь основной жизнью я считаю свою прошлую. Но даже так я не могу простить их слова. Кем эти уроды, вообще, себя возомнили?
— Посмотри на него — стоит и ждет нашей милости! — хохотнул Распутин, глядя на планшет.
Здесь были камеры, и в этот момент я показал средний палец в ту, через которую на меня смотрели.
— Сидите в закрытой комнате и боитесь показаться на глаза какому-то барону, — жизнерадостно улыбнулся я. — И при этом считаете себя важными? Ну-ну! Черт с вами, в другом месте встретимся, например, в одном из замков Тибета.
Оттуда пыхнуло дикой аурой. А мне плевать… Я смотрел на них через Шнырьку. Впрочем, злым уже был не только Распутин.
— Какой он дерзкий! — сжала зубы Арина. — Он мне напомнил их… Все они так себя вели…
Кажется, серая слабая уточка почувствовала себя не в своей тарелке. Это потому, что она предала Род?
— Может покажешь ему его место, и отправишь одну из своих подружек? — засмеялся Распутин.
Улыбка быстро пропала с его лица, когда он понял, что она так сейчас и сделает.
— Шиона, ползи, моя девочка, — нагнулась Арина, и из своих широких одеяний выпустила змею на пол.
Я как раз шел отсюда прочь, когда увидел это представление. Сказать, что я потерял дар речи, это ничего не сказать. Она натравила на меня змею?
Змея… Ладно бы, если сильную тварь… Неужели она думает, что я настолько слабый? Нет… Так дело не пойдет. Снова прыгаю в свое сосредоточение душ и вытаскиваю несколько хвостиков, которые шипят и не хотят уходить, им и здесь хорошо живется. Но надо…
Тиранийская Королевская Шипастая Кобра появилась в виде духа в этом мире, и не поняла сразу, зачем я ее позвал, если не дал тело. Но оно ей и не надо. Мысленный приказ показать им, кто здесь главный. Через минуту я мог наблюдать интересную картину. Змея, которая ползла ко мне, сошла по дороге с ума, и укусила сама себя, а затем прыгнула на Вербицкого. Тот ее, конечно, сразу убил, успев мгновенно среагировать, но теперь странно смотрит на мою «мать».