Кодекс Охотника. Книга XVIII
Шрифт:
Галактионов… Дурак… Неужели нельзя было поберечь себя? Зачем лезть в самый ад? Да еще и самому… В который раз она поражалась его безрассудству.
С того момента, как его доставили, прошло больше шести часов, и она успела узнать, что же там произошло.
Дело в том, что ей прислали видео, которое показали на ускоренном просмотре. Они длилось примерно два часа, и за это все время она не смогла понять, что там происходит, так как съемка велась с уникального разведывательного самолета, но с очень большого расстояния. Ей даже сперва показалось, что над ней издеваются, показывая, как у противника разрывается огромный
Лишь под конец ей сообщили что это была битва Галактионова, в которой он, кажется, победил. Но до конца они не уверены. Все, что свидетельствует о его победе, это слова Потапова, его начальника гвардии, который сообщил, что противник мертв, и об остальном он распространяться не имеет права.
Подумать только… Потапов отказался разговаривать с Главой Службы Безопасности Империи, сославшись на тайну Рода Галактионовых. Но как говорят, все тайное становится явным! И в этот раз сработала не разведка, а сам Род Галактионовых. Ей лично позвонила первая жена Галактионова Анна и сообщила, что хочет говорить с Александром после того, как он очнется. Императрица тогда знатно удивилась. У этой девушки явно стальные нервы или же нерушимая вера в своего мужа. Двенадцать Лекарей говорят, что не могут понять происходящего с телом парня. В один момент он стал умирать, а потом вдруг взял и перестал. Они только начали лечить порванную селезенку, как оказалось, что она уже сама восстановилась, каким-то чудом. Даже стали грешить на спрятанные артефакты в его теле или… тайны, мать его, Рода Галактионовых.
Никаких прогнозов… Никаких… А тут его жена говорит, чтобы он ей позвонил. Но помимо этого она попросила секретный и зашифрованный канал связи, куда и скинула фотографии поверженного врага. Вот тогда не до шуток стало всем, кто это увидел. Болконский, кажется, поседел еще раз. А Императрица очень пожалела, что парень сейчас без сознания и не может рассказать все подробности. Убить Бесса? В одиночку? Да это какой-то бред! Будь он хоть пять раз Магом Вне Категории. Это считалось, если невозможным, то очень близко к тому.
Скажем так… Империя знает, что Бессов больше, чем один. А еще, что таких, скажем мягко «людей», могут убить другие… не совсем обычные «люди», которых привлекают очень и очень редко, ведь их услуги это всегда огромный риск! И невероятные расходы…
В последний раз, когда привлекалось сразу два оперативника, то одному из Императоров пришлось месяц играть в нарды и пить вишневую настойку. Такой был цена. Загвоздка заключается в том, что по древнему договору… Такие оперативники называют свою цену только после того, как задание будет выполнено. И ты никогда не знаешь, что это будет.
— Ваше Императорское Величество! — в кабинет вбежал посыльный. — Вам нужно это увидеть… Это очень срочно!
— Что там? Что с ним?
— С кем? — не понял он, о чем Елизавета.
— Александр? — взволновано спросила она.
— Нет… Тут дело намного хуже… Сейчас идет прямая трансляция из Китая. Император-Дракон на весь мир заявляет, что враг его народа успешно ликвидирован. Он сказал на весь мир, что Галактионов мертв. Дракон призывает другие страны не бояться и наносить удары по Империи. Ведь все наши слова о могуществе всего лишь пустышка.
Императрица вмиг стала серьезной, ведь дело было очень важным. Конечно,
— Вызвать ко мне Болконского! И директора всеимперского телеканала! Мне срочно нужно дать ответ… Завтра!
Кто бы мог подумать, что не было бы счастья, если бы несчастье не помогло? Битва со Жнецом Душ сильно меня подкосила. Но в то же время она даровала мне то, чего я уже не видел давно. А именно, спуск на один очень низкий уровень моей Души. Сколько я раньше не пытался, а меня сюда не пускало. И дело тут не в силе… Будь я хоть самым сильным человеком в этом мире, то не смог бы сюда попасть. Поглоти я хоть все Души этого мира, в том числе и людские, даже не смог бы поцарапать стены этого душевного уровня.
Изначальный уровень Кодекса!
Именно так он назывался по той причине, что здесь находилась стела, где был выбит Кодекс, который я знал, наверное, лучше, чем свою историю.
Например, этот пункт. Я подошел к камню.
«Жизнь — это вечная Охота»
«Не прощен будет предатель, предавший своих братьев»
«У Охотника нет семьи. У Охотника есть Орден»
Я улыбнулся, прочитав последнее выражение, так долго являвшееся для меня аксиомой. Теперь это не совсем так, но Кодекс меня пустил, значит ничего плохого я не сделал. Это радует…
Насколько же было приятно попасть сюда. Здесь такое спокойствие и умиротворение. Словно я попал домой. А еще Кодекс давал мне силы. Я ощущал, как она перетекает в мое тело. Это означает, что последний мой поступок был оценен. И Кодекс помнит про меня. Он не отвернулся, не забыл и не изгнал меня. Только очень известные Охотники могут попасть на этот душевный уровень.
Высшая честь, которой может удостоиться Охотник, это носить частичку Кодекса в своей душе. Жизнь ради Кодекса и с Кодексом в душе!
Но в тоже время, находясь здесь, я чувствовал что-то странное, словно присутствия его стало больше, чем раньше. И я хотел в этом разобраться. По факту, я мог проснуться в любой момент, но зачем?
— Там все хорошо? — спросил я пустоту.
— Хорош-ш-шо… Токо морош-ш-шенок нет! — ответил мне сразу Шнырька.
— Не переживай, мелкий! Продолжай докладывать… — погладил его по голове. — Я, как проснусь, то пойду и лично найду тебе твои мороженки.
— И какавош-ш-шку! — тут же стал он торговаться со мной.
— И ее… — улыбнулся я.
Это моя Душа, и я могу пригласить сюда Шнырьку. Раньше он тут бывал нередко. А в этой жизни и я сам не мог попасть в это место.
Я сейчас почувствовал, что в этом месте что-то изменилось. Я понимал, что-то упускаю, но вот что? Казалось, я тут провел не меньше недели, ведь время здесь идет совсем по другому, но в то же время также. Странное место со своими правилами.
Все это время я медитировал, наводя порядок в своей голове и мыслях. Раньше я мог проводить здесь время годами… А там пройдет не больше недели. Но медитация не помогла. Я все еще не понимал, что произошло, и тогда меня посетила мысль. Почему бы мне не спросить?