Кодекс Охотника. Книга XXIV
Шрифт:
Но, по глазам Анны я увидел, что зародил в ней тень сомнений, как минимум, по второй части по поводу порчи имущества. Не любила Аня пустые траты. Ох, как не любила.
В общем, это всё хорошо и здорово, но дальше по списку шёл «Серпент» или Змей, которым владел «мятежник и предатель Империи» Анатолий Галактионов. Да-да, его смерть произошла уже в процессе падения Рода. С Галактионовыми уже считались гораздо меньше, а дабы обелить своё имя и отстраниться от действий так называемого «безумца», Российская Империя официально объявила его предателем и мятежником, не имевшим никакого отношения к самой Империи.
Тут у меня были двоякие чувства. Логика Императора Российского, на тот момент, была понятна. Приходит твой подданный, убивает твоего коллегу Императора,
А с другой стороны, учитывая, сколько добра было сделано Империи Галактионовыми, звучало это чрезвычайно мерзко. Я, кстати, задавал Елизавете этот вопрос. Оказалось, что такие преступления срока годности не имеют. И если сейчас посмертно Анатолия амнистируют, то это вызовет большой политический резонанс. Помню, я сильно посмеялся, учитывая, что сейчас идёт официальная война между Империей Драконов и нашей Империей. Какой такой резонанс это может вызвать? Оказалось, что есть другие страны, которые тоже внимательно смотрят и реагируют на такое. Честно говоря, это был один из немногих моментов, когда мне было неприятно общество Елизаветы. Она сама, на тот момент, это почувствовала, и в итоге умудрилась вообще всё засрать, спросив: «Да какая разница? Человек давно умер!»
М-да… Иногда внутри неё политик перевешивает умную и красивую женщину. В такие моменты мне становится немного её жалко.
Но всё это к чему? Что «Серпент» должен быть в столице Драконов, а именно, во дворце в сокровищнице, так называемом Зале Славы, где собиралось оружие и памятные трофеи великих императорских воинов. Это мне рассказала Лепесток, всё, что она помнила на момент своего заточения. Этот меч находился всё ещё там, причём, в самом дальнем углу, и не вошедший в экспозицию, потому что по факту это был родовой меч Галактионовых, исконных врагов Драконов. А с другой стороны, этим мечом был убит Император. И что в этом почётного, на тот момент ещё не решили.
Другое дело — меч Андрея Галактионова, вместе с его скелетом, как раз был ранее в Зале Славы. Этой победой Драконы очень гордились, хотя и положили там целую кучу народу. Они мне, конечно, знатно облегчили работу, отправив останки Андрея вместе с мечом в Смелость.
Одно я хорошо понимаю. Даже если у нынешнего Императора Драконов не нашлось оснований выставить «Серпент» в Зале Славы, то вряд ли его вывезли куда-то из Империи. Значит искать нужно там.
Теперь оставалось разобраться с «Серпентом». Без «Змея» прокачка Затупка застопорится. Поэтому надо что-нибудь придумать. Хотя единственное, что у меня было в голове — полномасштабная война, но я и так взял в плен целую Монголию. Китай, учитывая Триумвират и наличие Индиры и Персии, вряд ли получится захватить, а лететь в логово Драконов сродни самоубийству. Нужно поступать как-то тоньше. Вот только как? Я ещё не придумал, но обязательно придумаю.
По прибытию в усадьбу Пушкиных меня ожидала тёплая, но очень нервозная встреча. Домашние Пушкина нервничали, при этом надеясь на мою помощь.Что удивительно, у Александра Сергеевича было сорок три ребёнка. Причём разного возраста, от дошкольного до пенсионного. Хорошо быть Абсолютом, живущим очень долгую жизнь. Представляю, сколько у него внуков и правнуков.
Теперь я совсем перестал удивляться, почему лучший Абсолют Империи предпочитал скрываться на своей загородной даче. Потому что усадьба Пушкиных напоминала мне маленький городок. Я привык, что усадьба — это одно, пусть большое, но здание. Здесь же реально был построен маленький город. Многочисленное семейство жило по разным домам. Что было уважаемо — Пушкин не просрал своё состояние, как делали даже некоторые мои братья-Охотники, спуская их на всякие развлечения. Нет, Александр Сергеевич зарабатывал довольно хорошо, а его потомство это всё приумножало. Аня мне как-то показала перечень предприятий, которыми владели Пушкины. Это было действительно впечатляюще.
В общем,
Меня окружила серая пустота в преддверии между сном и явью. Помимо воли мне снова вспомнилось, что природу сна наши Старейшины тоже пытались объяснить, и также задорно мутузили друг друга в библиотеке. Сторонники того, что сон — это исключительно человеческая фантазия, против фракций тех, кто считал, что сны — это часть Многомерной Вселенной, представленной человечеству таким странным образом. Самое интересное, что правы были обе фракции. У них у каждого была куча доказательств. Но лично я считал, что каждый сон индивидуален. И Морфей был лучшим доказательством этого.
Прямо сейчас я принудительно гасил все свои ауры, дабы не открывать свою истинную сущность. Это было сложно. Беда в противостоянии с Морфеем и с его силой заключалась в том, что во сне человек себя очень плохо мог контролировать, неосознанно открываясь, а иногда даже не понимая, что он заснул. Этими тонкими моментами Морфей и пользовался. Именно так он уверенно заманил в свои сети Пушкина, и именно так сейчас будет действовать через меня.
В итоге я оказался лежащим на странной серой траве. Я чувствовал спиной влажные росинки, что покрывали траву, которые образовывались от конденсации тумана, который клубился сверху, создавая видимость максимум в пару-тройку метров. Я чувствовал, что на меня смотрят три пары глаз. Ну, как глаз, это скорее были виртуальные глаза, если быть точнее, что три существа обратили на меня внимание. И самое обидное, что это точно ни один из них не был Морфеем. Куда я ему до них. Хотелось схватить их «за шкирку» и потребовать ответа, где господин, но я сдержал себя и стал ждать продолжения.
— Кто это? — послышался удивлённый мужской голос.
— Я не знаю. Я с ним не работала, — отозвался не менее удивлённый женский голос.
— Может быть, ты, Корнелий?
— Нет, Диана, это не я, — ответил второй мужской голос.
— Тогда как он сюда попал? — вступил снова в разговор первый мужчина. — Он явно находится под действием слёз Морфея. Но если никто из нас с ним не работал, то как это возможно?
— Я понятия не имею, Сай, — ответил женский голос, который назвали Дианой. — Давайте посмотрим ещё раз. Возможно, мы что-то упустили.
Голоса затихли, а я молчал, изображая спящего.
По идее, наглотавшись столько Слёз, человек должен быть в полном отрубе и, проснувшись, стать полной марионеткой Морфея, ну или его прихвостней, которые, как я понял, были здесь. А ещё я точно не должен был слышать их голоса. Но я же Охотник, что тут поделать? В принципе, лёжа, я чувствовал сканирование.
Моё первое раздражение рассеялось. С чего я вдруг взял, что попаду прямо к Морфею? Эта хитрая сволочь всегда хорошо страхуется. Неудивительно, что и сейчас он так поступил. У Неназываемого были Эмиссары, у Морфея были приспешники. Боги вообще не любят вмешиваться напрямую. Почему? Подозреваю, что боятся получить по своей божественной харе. Многие сочтут это невозможным. Но я же Охотник, я давал сам и видел, как дают мои братья… и не только по харям. Ха-ха!