Кодекс Ордена Казановы
Шрифт:
Шагнув из лифта, Лёхин забыл о расследовании, обуреваемый мыслью преимущественно разрушительного свойства: мыть, резать, крошить! Он ворвался в квартиру, глянул на часы, опять забыв, что они зверски бегут, психанул, помчался с сумками на кухню — и остолбенел в дверях. Шишик тоже остолбенел и тишком-молчком укатился под потолок.
— Здравствуйте! — выдавил Лёхин.
— А-а, здравствуйте, Лексей Григорьич!
— Хорошего дня вам, Лексей Григорьич!
Сначала Лёхину показалось, что домовых, сидящих на подоконнике и на табуретках, стоящих на полу и у раковины, не меньше сотни. Но, по рыночной привычке пересчитав их парами, обнаружил, что кухню оккупировало не более тридцати домовых.
— Сумки-то поставь на пол. Все руки, небось, оттянул!
Он машинально подчинился приказу и с большим трудом заставил себя не шарахнуться, когда маленькая армия домовых ринулась к его сумкам. Маленький народ деловито разбирал продукты, отдельно положив пакет с альбомом и два мешочка с мятными пряниками-малышками. Дружно и организованно домовые принялись мыть и чистить овощи для закрутки. Елисей командовал, но любопытства не сдержал.
— Прянички-то гостям на стол?
Даже вода стала тише течь — так всем интересно, что ответит хозяин.
— Восемнадцатое сегодня, Елисей, восемнадцатое.
И улыбнулся. Ах, как засияли все бородатики!
Лёхин побежал переодеться — и бриться, наконец! На душе царило умиротворение — и не только тем, что Елисей "на помочь" созвал подъездных домовых, но что домовых тех он, Лёхин, как хозяин дома, ублажил старинной традицией: восемнадцатого сентября обычно домовому жертву приносят — тарелочку каши или молочка… Уже в ванной Лёхин спохватился: а хватит ли у него чайных чашек на всех домовых? И вспомнил, что Никодим всегда со своей приходит… Убирая с подбородка остатки пены, Лёхин представил картину: пока он будет в "Ордене Казановы", Елисей тут без него устроит настоящий приём (эх, может, не ходить в кафе? Здесь интереснее!). Надо будет стол подвинуть полностью к подоконнику, тогда, наверное, вся орава уместится вокруг самовара… Лёхин снова замер, глядя в зеркало. Так, салфеток непочатая пачка, креманки для варенья — Елисей собственноручно недавно мыл… Озабоченная физиономия Елисея мельком отразилась в зеркале и пропала.
— Елисей, а домовых ты позвал?
— Какое! Сами прибежали!
— Да? — недоверчиво спросил Лёхин.
— Ой, Лексей Григорьич, а то хочешь сказать, не сообразил. Интернет же у нас сегодня проводят, вот и набежали да ещё придут помогать по хозяйству. Ты ведь, чать, не откажешь посидеть за компотером да мир поглядеть?
— Не-ет…
— Да ты не боись, Лексей Григорьич! Мы ведь, домовые, тоже народ занятой, набегаешься по хозяйству — только ночка для отдыха и остаётся. Вот и хорошо будет: ты баиньки — мы к компотеру.
Усмехнувшись, Лёхин "увидел": толпа домовых облепила компьютер… Впрочем, нет. Это будет похоже на конференц-зал: впереди "компотер", перед ним — толпа взволнованных домовых деловито строчит в блокноты и записные книжки один за другим рецепты — бездну рецептов. И опять, жалючи, подумалось, что многие рецепты применения могут и не найти. Елисей как-то говорил, что домовые своих хозяев, бывает, учат исподтишка: то в хозяйскую тетрадь рецепты запишут хозяйским же почерком, а те найдут да радуются, мол, какой рецептик у меня интересный есть, а я и не упомню откуда; то в кулинарную книгу пихнут листочек, будто наспех записанный… Один Елисей — счастливчик: что ни найдёт, всё либо с хозяином опробует, либо вообще сам.
— Кстати, Елисей, пряников-то на всех хватит? Может, ещё сбегать купить?
— И-и, Лексей Григорьич, да за разговорами один пряничек, бывает, и мусолишь всю ночь, а тут — два мешочка! С запасом взял… А что это ты, Лексей Григорьич, делаешь? — чуть помолчав, осведомился Елисей.
Лёхин недоумённо взглянул на домового, потом — на свои руки. Оказывается, он машинально
— Да ничего. А что?
— Примета нехорошая.
Сказал и ушёл. А Лёхин рассеянно подумал: "Надо бы в кухню заглянуть. Рецепт, конечно, у домовых есть, да и помогали они мне не раз, но… Хозяйский взгляд везде нужен". Но на кухне на него замахали ручонками, и, пятясь в прихожую, он тем же хозяйским взглядом уловил только, что овощи загружены в большую кастрюлю, а на газовой плите вовсю стерилизуются банки.
Та-ак, чем бы заняться в ожидании и первых гостей? Ага, найти молоток и скобы для проводов. Видел Лёхин у Олега: провод подключения свободно по всей комнате вьётся. Лёхин так не мог. Аккуратист. Да и котяра, Джучи, любопытный: не дай Бог, провод на зуб попробует.
Нашёл. Второй раз пробегая по дому, на балкон и обратно, он видел у компьютера одно и то же: в воздухе плавно колышется Касьянушка и поёт тихонько. Касьянушка, помня страшное утро, предусмотрительно устроился чуть сбоку от компьютера. Остальных призраков что-то не видать. И такое любопытство взяло Лёхина, что он не выдержал.
— А остальные где? Дормидонт Силыч, например?
— Дык, в компотере хотят какую-то регистрацию обмануть да в Интернет залезть, а та их не пущает, говорит — платить надо.
— Не понял…
— Охти, батюшка, Лексей Григорьич! Если уж ты не понял, где уж нам постичь?
Уже не впервые Лёхин задумался: говоря "нам", Касьянушка намекает, что Лёхину "выкать" перед призраками положено, или всё-таки у него манера говорить такая?
Ни до чего не додумался, спросил только у Касьянушки, не включить ли ему другую запись (Касьянушка слушал концерт русских народных песен, заодно и подпевал). Призрак отказался наотрез:
— Когда ещё таку красоту послушаю-то? Да и… Этих охальников пока нет, подпою в удовольствие наше.
Пожав плечами, Лёхин пошёл в спальню поразмыслить на досуге о вчерашних наблюдениях, благо до прихода ребят, проводящих Интернет, оставалось чуть больше часа.
Джучи никогда не сидел на столе в спальне, но сейчас именно этим занимался. Сидел не просто на столе, а на фолианте, за который завтра Лёхину ещё заплатить надо. И не просто сидел, а медленно, словно качаясь на волнах, то поднимался, то опускался. Да ещё голову склонил — смотрел, как его качают. Лёхин немножечко удивился и подошёл ближе. В альбомных землях плавали Шишики, наверное, со всего дома. Кот с интересом следил за перемещением бесконечных глаз (сами Шишики, как водится у них при изучении схем и карт, давно растворились в видимых только им пространствах). Иногда Шишики скапливались в одном месте альбома — и кот поднимался. Разбегались (или расплывались?) — кот снижался. "Кажется, не только Шишики любят интересные ощущения, — вздохнул Лёхин. — А может, он их просто разглядывает как аквариумных рыбок… Кстати, не купить ли для Джучи аквариум? А то даже нехорошо. Шишику альбомы покупаю, у домовых самовар свой есть… — И внезапно улыбнулся: — Будем с Аней на рыбок смотреть и медитировать. Говорят, для отдыха хорошо — рыбок созерцать".
— Сиди-сиди, — сказал он Джучи, когда кот увидел его и забеспокоился. — Только Шишиков не трогай. А я сейчас ручку с бумагой какой-нибудь возьму и в кресло сяду. Так что — сиди.
Но кот сидеть на зыбкой обложке альбома, теперь почему-то похожего на консерву "Кильки в томатном соусе", не захотел. Чуть хозяин уселся в кресле, Джучи поспешил устроиться у него на коленях. "Помпошки" сразу учуяли, что кота больше нет. Сплылись к альбомному обрезу десятки жёлтых, ярких в дождливую пасмурь глаз, засверкали то ли на хозяина, то ли на сбежавшего сторожа-кота. И — сбежали сами, когда кот, располагаясь удобнее, вытянул в их сторону переднюю лапу.