Кодекс самурая

Глебов Макс Алексеевич

– Что еще известно об этих танках? – Сталин тяжело взглянул на маршала.

– По самой приблизительной оценке весят они больше пятидесяти тонн. Толщина брони в лобовой части корпуса вряд ли меньше ста миллиметров, иначе немцы не

вели бы себя так нагло. Калибр пушки около девяноста миллиметров. Скорее всего, это модернизированный вариант 88-миллиметровой зенитки. Ходовые качества сопоставимы с Т-4, хотя маневренность, пожалуй, похуже.

– Сколько их было?

– Четыре машины. Думаю, это только начало. Товарищ верховный главнокомандующий, войскам срочно требуются эффективные средства борьбы с новой техникой противника. Мы ожидали, что немцы сделают что-то в противовес нашим КВ и Т-34, но такого всё же предположить не могли. Возможно, с их броней справятся 85-миллиметровые зенитные пушки, но это крайнее средство – их и так вечно не хватает для противовоздушной обороны.

– Товарищ Жуков, ознакомьте с этой информацией товарищей Морозова и Устинова. Сегодня вечером мы еще раз вернемся к этому вопросу, а пока продолжайте доклад. Меня интересует, как идет подготовка к наступлению на Киев.

Мы все дальше продвигались на запад. При всей сомнительной боевой эффективности китайских речных катеров помощь людей Чан Кайши оказалась очень кстати. Нас разместили

на палубах, и раненые, наконец смогли отдохнуть от постоянной тряски. Кроме того, их немедленно осмотрел пожилой китаец, представившийся нам полевым хирургом. Врач относительно сносно говорил по-русски. Во всяком случае, понять его было можно. Оказав необходимую помощь наиболее тяжелым пациентам, он занялся мной.

Китаец аккуратно снял повязку, осмотрел рану, что-то осторожно ощупал, наблюдая за моей реакцией, и лишь молча покачал головой. Обработав рану и вновь наложив повязку, доктор уселся напротив меня на низкую скамью и внимательно посмотрел мне в глаза.

– Как фы сепа чуфстфуэтэ?

– Заметно лучше, чем сразу после ранения, – я слегка пожал плечами.

– Кокта это случилос? – китаец указал глазами на мою рану.

– Ночью. Зенитный снаряд взорвался рядом с кабиной моего самолета.

– Фы летчик?

– Да.

– И фы послэ этоко фели самолет?

– С большим трудом, если честно. Пару раз терял сознание, но ненадолго. Дотянул до берега и выпрыгнул с парашютом.

– Я фител расные раны, молотой челофэк… – китаец на несколько секунд замолчал и отвел взгляд в сторону. – Сейчас фсё фыклятет неплохо, но я хорошо понимает, как пыло ф началэ. Послэ таких утароф по колофе не фышифают.

Конец ознакомительного фрагмента.