Кодекс Суперзлодея
Шрифт:
Китаянка сменила свои привычные джинсы и футболку на красное платье в национальном колорите и, кажется, сделала причёску. По крайней мере, раньше у неё из волос не торчали… спицы? Не знаю, как это называется, но в фильмах сянься эти острые штуки обычно использовались в качестве скрытого оружия.
— В тот раз я не успела должным образом выразить свою благодарность…
— Ты вполне выразила её в том интервью, — улыбнулся я. — Оно мне так понравилось, что я пришёл сделать тебе предложение.
— …А?
— Джей! — я положил на прилавок золотой злокоин, — ты станешь моим менеджером?
—
— Отличное имя.
— Но они, — она выложила на то место, где только что лежал золотой, журнал «Суперзлодей». — Вас не ценят!
На обложке опять красовался Доктор Зло в белом халате, держа в руках пробирку с белым порошком и делая вид, будто его очень интересует содержащийся в ней стиральный порошок. Или что обычно в таких случаях выдают журналистам и прочей не слишком интеллектуально развитой общественности за оружие массового поражения?
— А ведь вы первый злодей, получивший этот титул, убив другого злодея! — Не успокаивалась она. — Они обязаны были дать вам суперзлодея месяца!
— Нет, не должны. Они просто не могли поменять уже готовую обложку за два дня до выпуска. Кроме того, этот хмырь, — я постучал пальцем по явно искусственной седой шевелюре доктора, — явно имеет связи среди фармацевтов. А те, если ты не знаешь, основные спонсоры главной оппозиционной партии Японии. Там, — я покрутил пальцем в воздухе, обозначая мир, точнее, японскую его часть за пределами нашей Столицы мира, — скоро выборы в парламент. Короче, никому нет дела до такого великолепного, но совершенно аполитичного меня… Кстати, раз уж им не нужно моё лицо на обложке, можешь заняться этим сама.
— Вы… даёте мне права на свой мерч?
— Да. Пусть этот магазин будет единственным местом, где он будет легально продаваться.
— Ох!
— Да. В нашем городе есть много психов, маньяков, мафиози, культистов тёмных богов и даже отмороженных на всю голову героев. Но я никогда не слышал, чтобы кто-то выпускал нелицензионный мерч членов Ассоциации злодеев. Кстати, надо бы мне в неё вступить… Ладно, с эти после разберёмся. Сейчас мне нужно кое-что купить. Можешь помочь с этим? Желательно за два-три дня.
Кладу на стекло прилавка страничку блокнота со списком покупок.
Девушка, а ей сейчас около семнадцати, сосредоточенно изучает его пару минут.
— Со всеми видами фейерверков проблем нет, — она очеркнула ногтем большую часть списка. — у моего дяди есть связи в… короче, это я достану. Послезавтра всё будет. А вот, — она стучит пальцем по последним строчкам, — это нужно заказывать у Братвы, а у моей семьи там не тот уровень репутации.
— А триады?
— А что три… а, поняла. Вы думаете, раз китайцы держат магазин в русском районе, то им разрешили это в рамках какого-то взаимообмена или ещё чего?
— Значит, связей нет?
— Ну почему нет, есть, только с обратным знаком. Мы съехали из китайского района как раз потому, что мой дядя не хотел превращать свою чайную лавку в точку продажи наркотиков.
Всё-таки в плане с похищением и эпичным уничтожением месячного запаса наркотиков триады
— Хорошо. С братвой я свяжусь сам. А если на тебя будут наезжать, просто покажи моё фото.
— Какое фото?
— Доставай телефон.
Обнимаю её за плечи и широко улыбаясь в камеру, делаю с ней селфи.
— Я сейчас же займусь вашим заказом! А потом сделаю вашу группу в Злодейнете!
Насколько я помнил, «Геройнет» и «Злодейнет» были двумя частями одной, самой популярной у школьников и лиц, чей разум не вышел из этого возраста, социальной сети «Суперы». Если честно, я боялся туда заходить. Для слежки за Злым Тони мне приходилось мониторить «Одноклассников» — куда более спокойную и взрослую соцсеть, в которой состояли все звёзды политического и криминального мира Нью-Токио. Но даже там случалось читать такое, что ощущал себя телезрителем, подсевшим на разъедающий мозг сериал. А у героев со злодеями разборки случались раз в десять чаще и с более значительными разрушениями.
Для такого благого дела я немного попозировал, как заправская фотомодель перед телефонным объективом. Потом, пообещав зайти за заказом, вышел, как и зашёл, через наружную дверь. Обошёл дом, наблюдателей не почувствовал, потом поднялся на свой этаж. Рассеянная вокруг аура не обнаружила засады ни на лестнице, ни в квартире. Выходит, та слежка не означала, что меня хотят ликвидировать? Ну, им же лучше.
Открыл дверь, переоделся, собрал вещи, написал арендодателю, что съезжаю, вызвал такси и переехал в третий по близости ночной отель. Там сдавали маленькие комнатушки, где приехавшие в город японские гастарбайтеры могли спать в перерывах между работой. У меня тоже дни будут весьма занятые. Да и ночи тоже.
***
Тук-тук-тук стучит мой алюминиевый меч по плиткам площади. Я использую меч в качестве трости для слепых, ибо у меня завязаны глаза, как и положено тому, кто надел костюм богини правосудия. Единственная уступка образу — вместо женского древнегреческого платья у меня древнеримская тога. Не думаю, что кто-то тут заметит разницу.
На площади полно туристов, ещё бы, это считай, главная площадь европейского района. Тут и администрация, и пара стоящих друг напротив друга соборов, католический и протестантский, и, что для меня главное, суд. Местный храм Фемиды располагался напротив районной администрации и выглядел не менее внушительно. Его двери располагались на уровне второго этажа, а к ним вела мраморная широкая лестница. Ну что сказать, в западном секторе любили судиться.
Ещё утром сюда на трёх машинах приехал Джованни, младший брат Злого Тони и отец мажора, любящего гонки и ежегодно сбивающего одно-двух человек. В этот раз дело оказалось более громким, потому что он сбил насмерть молодожёнов, чего ни СМИ, ни соцсети ему простить уже не могли. К суду, это, понятно, не относилось.
Вот к этим, нагло припаркованным прямо у ступней суда чёрным Мазерати я и иду, выстукивая путь перед собой одним из трёх главных аксессуаров Фемиды. Второй — весы, они бренчат, свешиваясь с пояса, а третий, повязка, просто обязывает меня использовать бутафорский меч как трость слепца.