Кодекс Суперзлодея
Шрифт:
И все были счастливы. Пока не случился прорыв Астрала в виде одного портала в маленькую аномалию с кислотными зомби.
Учёные всё быстро исследовали и поняли, что с помощью живущих в их крови мана-вирусов, они могут превращать людей в таких зомби. Превратили десяток рабочих, для эксперимента. Но решили, что он неудачен, ибо те оказались слишком агрессивны. И их уничтожили. Но те, кто это сделал, неожиданно получили уровень. Эволюционировали. Дальнейшее оказалось делом времени. Правители превращали в зомби своих граждан, а потом убивали и развивались. И всё было у них хорошо, пока один
— Но герои как раз и борются с такими людьми…
— Герои борются с одиночками, отщепенцами, случайно получившими мощные силы, которые и сами не знают, как их применять. Даже Ассоциация злодеев создана исключительно для их лучшего контроля. Кстати, главная миссия Ассоциации героев играет туже самую роль, только для более подверженных пропаганде персонажей. И весь этот театр абсурда нужен для отвлечения внимания от настоящих злодеев. Но так уж вышло, что они правят нашим миром, не говоря уже обо всех корпоративных СМИ, и сами определяют, что является добром, а что злом. И как в таком мире остаться серьёзным и не сойти с ума?
— Но люди и без помощи СМИ могут отличить одно от другого!
— В Древней Греции с вами бы не согласились. Там актёры носили маски комедии и трагедии, чтобы зрители понимали, что перед ними разыгрывается. Если маска актёра улыбается, то они смотрят комедию и надо смеяться. А если маска плачет, можно сочувствовать герою. Вот вы могли бы самостоятельно отличить комедию от трагедии?
— Конечно. Как и любой нормальный человек!
— Когда один человек бьёт другого, это что?
— Зависит от того, кто бьёт и кого.
— Правильно. Если два бандита избивают ребёнка, это трагедия. А когда один ребёнок-садист пытает двух невезучих грабителей, это комедия. Иначе говоря, трагедия от комедии отличается тем, на чьей стороне находится общественное мнение. А его определяет пропаганда…
Я хотел закончить мысль, что единственным, что нивелирует пропаганду, является чувство юмора, но получил аурное послание из другого мира. Когда я понял, во что там вляпался Шутник, меня чуть не согнуло от хохота. Вот это я понимаю, убийственная шутка!
— Ха-ха-ха-хе-хе… знаете, — сказал я, чтобы не выглядеть совсем уж глупо с этим неожиданным смехом, — я только что придумал шутку.
— Расскажите. Разбавим серьёзность нашего интервью.
Вы не поймёте… — хотел сказать я, утирая выступившие от смеха слёзы, но понял, что повторять шутку дважды, даже если те, кто слышал её впервые, давно мертвы, это моветон.
— Представьте себе, что в руки этих настоящих злодеев попадёт, ну, скажем, это.
Вынимаю из кармана своего выходного красного гангстерского костюма стеклянную капсулу с чёрной кровью. Мы проверили её у знакомого Марку алхимика. Ничего сверхординарного, кроме способности проводить ману, у этой мутированной крови кислотного зомби не было. Но испускаемая ей аура вызывала опасение, что сразу и продемонстрировала
— Только не говорите, что это одна из тех пробирок Доктора Зло…
— Нет, видите, она запаяна, как и полагается пробирке с вирусом, а не с кокаином. Тут тот самый зомби-вирус, что уничтожил тот кастовый мир. Для нас он совершенно безопасен. Пока. Но, как вы думаете, если он попадёт в руки наших фармакологических корпораций, сколько пройдёт времени, прежде чем они смогут сделать его опасным для людей, а потом создать против него вакцину? И сколько понадобится времени после этого, чтобы он случайно утёк из их лаборатории, где-нибудь в Индии или Пакистане?
Алиса опасливо смотрела на пробирку, не торопясь отвечать. Но по её лицу и так всё было видно. В том, что в пробирке примерно то, о чём говорил гость, она не сомневалась. Уж на это её способностей определять правду, хватало.
— Правильно, немного, — продолжил я. — Вот только, знаете, в чём основной цимес шутки? Если основываться на переведённых записях последнего учёного того мира, который работал как раз над вакциной для предотвращения заражения своих сограждан в зомби… То вакцинированные люди сильно сдавали в своём и так не слишком могучем интеллекте. Понимаете? Это же тройная выгода!
Первое — заработок триллиона долларов на вакцинах.
Второе — снижение интеллекта у основной массы человечества и установление всемирной демократии.
Третье — полное разделение оставшегося в живых общества на касты правителей и получившего массу прививок плебса.
— …
— Да шучу я, успокойтесь. Никакого расслоения на касты не будет. Весь наш мир станет одной большой аномальной зоной. И все вместе мы будем новой частью Астрала! Правда, на зомби-уровне… вам не смешно?
— Честно говоря, нет. Может лучше уничтожить этот вирус, пока не поздно?
— Если Леди этого хочет, — кладу капсулу на стоящий, между нами, столик, и разбиваю быстрым, так чтобы не запачкаться, ударом ребра ладони. Её содержимое разливается чёрной лужей, она вскипает, плавит стол и исчезает, оставив за собой один чёрный пепел. — Извините за стол, но, думаю, это посильная жертва, ради спасения мира?
— Вы же выпустили вирус?!
— Нет, при контакте с воздухом кровь этого вида зомби превращается в кислоту и уничтожает все содержащиеся в ней вирусы. Если бы не этот механизм саморегуляции, они бы захватили все миры, где появлялись из аномалий. А так, для зомби-апокалипсиса нужна совместная работа множества учёных вирусологов. По-моему, всё честно. Мир, который захочет приложить такие усилия для своего уничтожения, существовать не должен.
Что касается Астрала, то он всегда готов предложить мирам всё необходимое для их такого страшного в своей глупости самоубийства.
Вот и получается, что насколько долго мы будем жить, зависит от того, когда наши власти захотят это использовать. Ведь насколько я знаю человечество, всё, что надо для собственного уничтожения мы уже давно получили и исследуем в попытке понять, как погибнуть с максимально возможной выгодой. Думаю, мы можем прекратить своё существование в любой момент. А это значит, что главное, не когда мы умрём, а как проживём оставшееся время.