Кодеры за работой. Размышления о ремесле программиста
Шрифт:
Сейбел: Вы когда-нибудь читаете код просто ради интереса?
Томпсон: Раньше я часто так делал. Когда я только пришел сюда, делал это, чтобы попрактиковаться и уловить рабочую атмосферу. Думаю, это нужно делать. Есть много того, что не говорится, но тем не менее следует знать.
Сейбел: Вы брали программу, чтобы полностью понять ее, или просто просматривали, как и что сделано?
Томпсон: То и другое. Сначала я пытался разобраться в больших библиотеках, рассматривал основные программы. В Google очень странный стиль программирования. Они берут вызов подпрограммы,
Сейбел: Это механизм распределенных вычислений.
Томпсон: Да. И это все, что делает это место. Его очень сложно читать. Выругаешься и начинаешь читать связующий код. А потом этот код. А потом общий код межпроцессного взаимодействия. Так и начинаешь осознавать, как читать код и понимать его. А до этого ничего не понимаешь.
Сейбел: Работая в команде, какую структуру вы предпочитаете?
Томпсон: Просто работать с хорошими и совместимыми людьми.
Сейбел: Работая с совместимыми людьми, предпочитаете ли вы четкое распределение ответственности: «Этот кусок кода пишу я, он мой и я несу за него ответственность», — или коллективную ответственность: «Мы все владеем этим кодом, и любой может делать то, что считает подходящим»?
Томпсон: Я всегда работал с чем-то средним. Есть один владелец, и если с каким-то куском кода проблема, пишешь ему письмо или просто говоришь при личной встрече, и исправить ошибку — его задача. Если же он в какой-то момент исчезает, больше не хочет работать с этим кодом и чинить его, действует безответственно — тогда чинишь его сам. Ключевая фраза: «Ты трогал его последним». Тебе и владеть. Так что это некий промежуточный подход. Не то чтобы толпа народу влезала в файл и изменяла код как заблагорассудится. Все проходит через единого владельца. Но владельцу гораздо проще все изменить.
Сейбел: Сегодня кое-кто ратует за парное программирование — двое за одной клавиатурой. Вы работали таким образом?
Томпсон: Так можно сделать что-то небольшое. Мне трудно быстро печатать, значит, тот, у кого это хорошо получается, может сесть за клавиатуру и печатать под мою диктовку. Я делал это для заданий, которые нужно было выполнить за несколько минут или часов, но каждый из нас мог бы это сделать и сам.
Сейбел: И как, результат был лучше или дела шли быстрее?
Томпсон: Результат точно не лучше. Возможно, ускоряется отладка: пока печатаешь, кто-то может отловить ошибку из-за твоего плеча. Так что ошибок должно получаться меньше. Но я не принимаю это за принцип — просто так получается.
Сейбел: Вам по-прежнему нравится программировать?
Томпсон: Да, я люблю небольшие программы. Небольшие — то есть те, с которыми можно управиться за месяц. А взяться за какую-нибудь чудовищную задачу, на которую нужен год, — тут я пас.
Сейбел: Так было всегда или просто уже не хватает энергии на долгосрочные проекты?
Томпсон: Не знаю. Зависит от конкретного случая. Если огромный проект рассчитан на несколько лет, например, операционная
Сейбел: Вы в основном занимались исследованиями, то есть у вас был простор для работы. Изменилась ли ситуация, когда это стало работой? Не пропал ли интерес?
Томпсон: Нет. Интерес всегда был, главным образом потому, что я выбрал то, что хотел. И даже когда это стало профессией, в колледже-то было доступно множество вариантов профессий. Мне казалось, что многие вокруг что-то делают, чем-то заняты, и им можно помочь, написав небольшую программу. Это было для меня идеально. Я мог заниматься небольшими подработками, выбирая себе время и тот тип работы, который мне был особенно интересен.
Одна из первых подработок была у профессора-гуманитария, который каталогизировал труды Гомера. У него были «Илиада» и «Одиссея» на перфокартах. Ему были нужны частота употребления слов и их количество, то есть сравнительный статистический анализ этих двух поэм. И это было интересно. Это была работа с текстом, которую в те дни компьютеры просто не выполняли. Да, это и была моя первая странная подработка.
Сейбел: В интервью 1999 года вы рассказали, как убедили сына заниматься биологией, а не компьютерами, потому что те исчерпали себя. Это было почти десять лет назад. Что вы об этом думаете сейчас?
Томпсон: То же самое. В компьютерной сфере не происходит ничего, что нельзя было бы предсказать. Последним значительным событием стал, думаю, Интернет, а в 1999 году он уже работал. Да, все растет, скорость персональных компьютеров продолжает экспоненциально расти, но что радикально нового?
Сейбел: Когда читаешь историю UNIX, кажется, что вы, ребята, изобрели операционную систему, просто чтобы поиграть с этим компьютером. То есть для того, чтобы сделать какую-то простую штуку — написать игру или что-то подобное на компьютере, пришлось сначала писать целую операционную систему. Чтобы хоть что-то начать делать, нужны были компиляторы и серьезная инфраструктура. Уверен, все это само по себе было интересно. Но не является ли сложность современного программирования, о которой мы уже говорили, нынешним эквивалентом все того же «Итак, в первую очередь ты должен создать собственную операционную систему!» По крайней мере, сейчас этого делать не нужно.
Томпсон: Сейчас все еще хуже. Операционная система не только дана — она обязательна. Поговорив сейчас с выпускниками компьютерных специальностей, вы увидите, что они совсем не понимают базового уровня. Очень, очень страшно за то, как они далеки от понимания того, что такое компьютер или хотя бы теория вычислений. Они просто ничего не понимают.
Сейбел: Я все думаю о вашем совете сыну — заняться биологией вместо компьютеров. Нет ли в программировании чего-то такого — интеллектуального удовольствия от определения процесса, который эти волшебные машины могут для вас выполнить, — вроде как ты работаешь с железом, но на очень абстрактном уровне?