Кое-что о тебе
Шрифт:
Паллас перебирал серебряные столовые приборы. История стремительно приобретала нежелательный уклон… То, что рука агента задержалась на остром столовом ноже, могло и не быть простым совпадением.
– Поэтому я завел с Камерон разговор, и мы моментально нашли общий язык, – продолжал Колин. – Стали встречаться после занятий, в выходные, и я понял, что если у меня когда-нибудь и получится с женщиной, то именно с этой. Как-то в субботу пару недель спустя мы с Кэм оказались в моей комнате, а у меня уже все было спланировано: тем вечером я собирался сделать решительный ход. Мы сидели на диване, слушали приемник – как раз был вечер
23
Ким Карнс(Kim Carnes) — американская кантри-рок-певица и автор песен, за свою карьеру выпустила тринадцать альбомов и получила две премии «Грэмми». Прославилась благодаря своему хиту 1981 года «Глаза Бетти Дэвис» (Bette Davis Eyes), который провел девять недель на вершине главного музыкального чарта Billboard Hot 100 и в итоге был признан самым популярным синглом 1981 года.
– А ты придвинулся ближе, – вклинилась в рассказ подруга, – повернулся ко мне и отозвался: «И мне нравится».
– Это был самый подходящий момент, – подхватил журналист, – и я наклонился к Кэм и поцеловал ее.
Убрав ладонь с бедра Джека, Камерон вытащила у него из пальцев неизвестно как очутившийся там нож для стейков. Агент бросил на спутницу невинный взгляд. Словно он тронет хоть один волосок на голове ее драгоценного Колина… при свидетелях.
Приближаясь к кульминационному моменту истории, – для блага самого же рассказчика следовало надеяться, что исключительно в фигуральном смысле, – Маккенн продолжал:
– Поцелуй немного затягивается, и я говорю себе: «Да, кажется, действительно срабатывает». Отодвигаюсь, чтобы убедиться, что Кэм по вкусу, – а она смотрит на меня снизу вверх с таким потешающимся видом и произносит… – Журналист повел рукой, передавая слово подруге.
– Почтовые марки, которые мне доводилось облизывать, и то возбуждались сильнее, чем ты от этого поцелуя.
Паллас разразился смехом.
– Вот, так я и знал, – с ухмылкой мотнул головой Колин. – Джек, поверь, я был буквально раздавлен. Но только на миг, потому что затем Камерон взяла мое лицо в ладони и спросила: «Колин, мы ведь друзья?» И хотя с нашего знакомства прошло всего несколько недель, я уже понимал, что эта девушка станет важной частью моей жизни. Поэтому утвердительно кивнул, а Кэм и говорит: «Отлично. Тогда послушай меня: тебе следует собраться с духом и просто признать, что ты гей». Услышать эти, сказанные так по-будничному спокойно, слова было чем-то сродни освобождению. Поэтому на следующий день я решил пойти на совершенно иную вечеринку на другом конце университетского городка. И там впервые поцеловался с парнем.
– С Патриком, – уточнила Камерон.
– Ты помнишь?
– Ну конечно, помню.
Колин улыбнулся.
– А когда вернулся вечером домой, Кэм была первой, с кем я поделился новостью.
– Твоя правда, – Камерон накрыла ладони друга своими. – Ты действительно рассказываешь эту историю лучше, чем я.
– И мне нравится, – прозвучал голос за их спинами. – Я никогда раньше ее не слышал.
Паллас инстинктивно потянулся к кобуре под пиджаком,
– Ричард… – первым произнес выглядевший изумленным Колин.
Джек расслабился, узнав имя. Бывший парень Маккенна, отказавшийся ехать на свадьбу.
– Что ты здесь делаешь? – спросил журналист.
При виде Колина лицо новоприбывшего на мгновение затопило волнение, затем он взял себя в руки и оценивающим взглядом окинул свадебный прием.
– Так вот какой этот Мичиган. Неплохо.
Колин промолчал, залегла неловкая пауза. Блондин нервно переступил с ноги на ногу.
– Почему бы нам не потанцевать? – шепнул Паллас на ухо Камерон.
– По-моему, отличная идея, – согласилась та.
Они быстренько поприветствовали нового гостя и направились к танцевальной площадке, предоставляя парням свободу действий. Проследив за взглядом покосившейся через плечо спутницы, агент увидел, что Ричард, явно принимая на себя инициативу в разговоре, сел рядом с Колином. Тот по крайней мере прислушивался, а в какой-то из моментов положил руку на спинку стула собеседника.
На этом месте Камерон довольно улыбнулась и повернулась обратно к Джеку.
Паллас провел ее в дальний угол площадки, где можно было остаться с подопечной в относительном уединении, одновременно наблюдая за окружающими. Взяв за руку, Джек привлек Камерон в свои объятья, положил ладонь на обнаженную поясницу, притягивая ближе, и они начали танцевать. Партнеры идеально подходили друг другу: с этими высоченными шпильками ее макушка как раз доставала ему до подбородка.
– Спасибо тебе, – заговорила Камерон. – За все. Если бы не ты, у меня не было бы этого замечательного вечера.
– Жаль, что мы не оказались здесь при других обстоятельствах.
– Сложись обстоятельства по-другому, мы могли бы и вовсе тут не оказаться. – Она придвинулась ближе. – Я рада, Джек, что именно ты вошел тогда в мой гостиничный номер.
– Вот так перемена, – хмыкнул агент. – Две недели назад в номере «Пенинсулы» ты терпеть меня не могла.
– Тогдашний наш разговор прошел бы совсем по-другому, случись он сейчас. Прежде всего… мы вряд ли стали бы долго разговаривать, – грудным голосом проворковала партнерша.
– Камерон, я на пределе, – пробуравил ее взглядом Джек. – Осторожнее.
«Нет», – покачала она головой.
– По-моему, нам самое время уйти с церемонии.
– Если уйдем сейчас, пути обратно не будет. Ты моя на всю ночь.
– Обещаешь? – сверкнули аквамариновые глаза.
Ну, все.
Паллас ухватил ее за руку и сдернул с танцплощадки. Возле дежурившего весь вечер у главного входа агента Роулингса ФБРовец остановился и сообщил:
– Мы возвращаемся в номер. А вы с О’Доннелом должны будете присмотреть за вестибюлем «Башни», обоими лифтами и лестницей.
Ковровая дорожка вела в другом направлении, и Джек, выведя свидетельницу из шатра, потянул ее напрямик через лужайку к «Башне» – к их комнате.
– Здорово, – покосилась на спутника Камерон. – Твой коллега наверняка догадывается, чем мы собираемся заняться.
– При том, как ты сегодня выглядишь, каждый мужчина на этой свадьбе точно знает, чем я собираюсь с тобой заняться.
– Ух ты, это, пожалуй, самые эротичные слова, которые мне когда-либо… черт, я испорчу туфли. Каблуки застревают в траве.