Кое-что о Васюковых
Шрифт:
— Слушайте его, — сказал папа. — Собак со всей округи он считает своими!
— Что же делать? — спросил участковый. — За-' бирать? Или будете платить штраф?
— Юридически она не наша, — опять начал папа. — Но номинально…
Участковый вздохнул и взял щенка за поводок. Щенок сдуру завертел хвостом и даже лизнул участковому руку. Сердце у меня застучало, будто я два часа бежал за поездом.
— Папочка, что же ты смотришь? — заплакал я. — Ее же сейчас уведут. Мы ее больше не увидим. Папочка, она же друг человека!
Папа
— Постойте! — вдруг крикнул Рыжкин. — Я плачу штраф!
— Надо было сразу сказать, что собака ваша, — рассердился участковый. — Видите, как мальчонка убирается!
— Виноват, — отозвался Рыжкин.
— И купите ей намордник, чтобы народ не кусала.
— Будет исполнено, — сказал Рыжкин.
Участковый получил деньги и ушел. Рыжкин ничего не сказал и, еще больше втянув голову в плечи, пошел к себе.
— Ну, вставай! — сказал папа. — Нечего устраивать трагедии.
Мы пошли в комнату. Вечером мама испекла в «чуде» торт. Мы сидели за столом и кушали, его. Под моим стулом лежала моя собака — мой друг, друг человека,
— Просто. смех меня разбирает, — сказал папа, — когда я вспомню про этого тихоню Рыжкина. Здорово он напоролся на штраф.
— Не будем говорить на эту тему, — попросила мама.
— Ах, этот Рыжкин! — продолжал папа. — Теперь я верю, что он живет на зарплату, на свои семьсот карбованцев. Такой человек способен бросить хорошую службу, чтобы получить моральное равновесие. Вот так, как сегодня утром, ему ударила вожжа под хвост, и он бросил службу и начал делать своих з&йцев!
Мама встала со стула и пошла в кухню.
— И все же не люблю я этих людей, — сердито сказал папа. — Не люблю этих благородных тихонь. Меня воротит от них… Ты, сыночек, держись от них подальше…
— Я буду держаться подальше, — сказал я и подумал, как хорошо, что с нами на даче живет этот тип в бумажных штанах и тапочках на резиновом ходу, этот тихоня Рыжкин!
Мы ищем ход…
Вечером нам принесли «Вечёрку». Папа, как всегда, стал читать ее вслух. Он читал о том, как один управдом не чинил крышу, и о том, что наступила осень и как осенью хорошо в лесу. Мы узнали, какие птички уже улетели и какие остались и какая погода была в этом лесу семьдесят лет назад.
Мама попросила, чтобы папа прочел что-нибудь про искусство.
Папа прочел:
— «Закончился Международный конкурс пианистов. Первое место на конкурсе занял советский музыкант Владимир Ашкенази, второе место — американец Джон Браунинг, третье — поляк Чайковский».
— Я так и знала, что наш пианист возьмет первое место, — сказав мама.
— Теперь
Много ты знаешь! — сказал папа. — Их примет королева!
Мама согласилась с папой и добавила:
Я не завистливая. Я не завидую тем, у кого мужья большие начальники. Мне не нужна большая заработная плата и большая квартира. Но я завидую родителям, чьи дети — лауреаты!
— Можешь быть спокойна, — улыбнулся папа, — наш Петя не будет лауреатом!
— Как знать! — заговорила тетя Настя. — Все дело в склонности и способностях. Ты помнишь Евгению Михайловну? Через два года после замужества она родила близнецов. Один близнец оказался старше другого на год…
— Позволь, — рассмеялся папа, — как же так? Близнец и вдруг старше на год?
— Очень просто: один родился без четверти двенадцать тридцать первого декабря тысяча девятьсот двадцать девятого года, второй — на двадцать пять минут позже, уже в тысяча девятьсот тридцатом году. Младший, Гришенька, был хилый, сопливый мальчишка. Вечно он болел, плохо учился и только целыми днями рисовал где попало: в тетрадях, на обоях и даже на тротуаре. Однажды домоуправление выкрасило к Первому мая забор, и Гришенька нарисовал на нем целую картину. Управдом устроил Евгении Михайловне жуткий скандал. Ей пришлось нанять маляров и за свой счет заново покрасить забор. Гришеньке за это сильно досталось.
Папа поерзал на стуле и сказал:
— Нельзя ли покороче? Так можно рассказывать до утра.
— Короче говоря, — продолжала тетя, — школа, где учился Гришенька, послала его рисунки на конкурс, не то в Калькутту, не то в Бомбей, и он полу-. чил третью премию. С тех пор пошло и пошло! Сейчас он уже известный художник, ему дали квартиру на улице Левитана, и Евгения Михайловна всем рассказывает, как она воспитала мастера кисти… Так что все дело в склонности…
Мама посмотрела на меня и сказала:
— Я думаю, что у Пети есть большая склонность к музыке.
— Возможно, но как это проверить? — спросил папа.
— Надо пригласить преподавателя из школы для музыкально одаренных детей, — сказала тетя Настя. — Он послушает Петю и в два счета скажет, стоит ли игра свеч.
— Моя игра ничего не стоит! — сказал я.
— Это он боится, что его заставят учиться музыке, — улыбнулась мама.
— Да-а, у меня и так перегрузка! Даже в газетах об этом пишут!
— Слыхали, какой шибко грамотный! — сказал папа. — Вместо того чтобы готовить уроки, он читает периодическую литературу. Нет, братец, преподавателя мы все-таки пригласим. Весь вопрос в том, сколько такой музыкальный тип возьмет за консультацию.
— Он ничего не возьмет, — ответила тетя Настя. — Он еще тебе приплатит. Знаешь, как они ищут одаренных детей!
— Я уверена, что Петя одаренный, — сказала мама. — У моего покойного папы был абсолютный слух.