Кофе для невлюбленных

Ролдугина Софья Валерьевна

— До встречи, леди Виржиния, — улыбнулся он уголками губ.

— Не думаю, что мы еще встретимся, — ответила я ровно.

— Как знать.

— Лайзо, не неси чушь, — возмутился Эллис и обернулся ко мне, хмурясь. — Всего доброго.

Когда глухо стукнула щеколда на двери черного хода, я наконец позволила себе расслабиться и слегка распустить ворот платья. Воздуха отчаянно не хватало.

— Мэдди, будь умницей, принеси мне холодной воды. Нет, постой. Пусть Георг выдавит в воду лимонного сока.

Мадлен птичкой упорхнула на кухню. Я откинулась на спинку стула, рассеянно обмахиваясь салфеткой. Почему-то этот Лайзо

Маноле не выходил у меня из головы. Сейчас, обдумывая его поведение, я поняла, что местом водителя он заинтересовался не сразу. Скорее всего, в «Старое гнездо» Лайзо пришел, делая Эллису одолжение, и поэтому нарядился так, чтобы мне и в голову не пришло взять на работу «оборванца-гипси». Но потом что-то заставило его передумать. Святые небеса, так меня еще никто не просил о работе! И я могла бы согласиться. На самом деле маркиз Рокпорт вмешивался в мои дела довольно редко — я сразу дала ему понять, что если он попытается мне приказывать, то помолвка будет разорвана в тот же день. Ричард был другом моего отца, а брак — своего рода соглашением между Рокпортами и Эверсанами. Но за последние десять лет многое изменилось. Женщины получили большую свободу и самостоятельность, были приняты новые законы о наследовании… Пожалуй, теперь никто не удивился бы расторжению «выгодной помолвки» — маркизу в этом году исполнилось тридцать шесть, мне едва миновало двадцать, и разница в возрасте была бы существенным аргументом.

Сплетни тоже всего лишь отговорка. О визитах Эллиса в «Старое гнездо» говорили месяц или около того, а потом тема эта наскучила высшему свету.

Нет уж. Надо признаться хотя бы себе: я так резко говорила с Эллисом и отказалась брать Лайзо потому, что понимала — этот восхитительный мошенник имеет все шансы вертеть мною, как ему заблагорассудится.

Мэдди неуверенно положила мне руку на плечо.

— Что? — очнулась я от размышлений. Глаза у Мадлен были встревоженные. — Не беспокойся. Все в порядке. Эллис привел странного человека, но разве это впервые происходит? А я… наверное, время просто уже позднее, вот мысли и путаются.

Я пригубила воды. Освежающая кислинка лимона смыла ощущение духоты, но тревога осталась. Мадлен растерянно смотрела то на меня, то на пустые чашки на столе. За окном было совершенно темно.

И впрямь, слишком поздно, чтобы мыслить разумно.

Против ожиданий, проснулась я рано, еще восьми не было — и вполне выспалась к этому времени. Видимо, сказалось то, что накануне днем я вдоволь подремала. Утро прошло в рутинных заботах — деловые письма, финансовые документы, присланные управляющим на проверку, несколько приглашений на званые ужины — на некоторые из них следовало ответить отказом, на другие — согласиться… Когда я уже готовилась к выходу, а Эвани делала мне прическу, вдруг вошла Магда, взволнованная и бледная:

— Леди Виржиния, там такое странное творится, ну, в «Старом гнезде», — она неловко переступила с ноги на ногу. — По телефонному аппарату, э-э-э, звонили. Мистер Белкрафт, самолично. Говорит, срочно приезжайте — вроде как у дверей утром нашли кого-то, из постоянных. То ли пьяного вусмерть, то ли больного… Ну, дальше я не поняла ничегошеньки. Там тренькнуло что-то — и тишина.

«Неужто Лайзо вернулся?» — пронеслась у меня дикая, невозможная мысль, но я сразу ее отбросила. Вчера вечером я дала четкое

указание — больше не пускать воспитанника Эллиса через черный ход. Магда сказала — «кто-то из постоянных». Наверное, имелось в виду «из постоянных посетителей кофейни». Но почему Георг решил не вызвать врача, а сделать звонок мне?

Ох, не приеду — не узнаю.

— Магда, кэб уже ждет? Нет? Скверно… — прав, прав был Эллис — мне действительно нужен личный автомобиль с водителем. И чем скорее, тем лучше. Надо заняться поисками всерьез. — Эвани, вы тоже готовьтесь к выходу. Будете меня сопровождать.

Как я ни спешила, но в «Старом гнезде» оказалась только через полчаса. Выяснить какие-либо подробности о происшествии тоже не удалось. Я попыталась сделать звонок Георгу, но телефонистка никак не могла соединить с нужным номером. А потом уже подъехал кэб, и я не стала терять время на бесплодные попытки установить связь.

Георг встретил меня у черного хода.

— Доброе утро, леди Виржиния. Боюсь, день сегодня получится такой же хлопотный, как и вчера… В зале сидит мистер Калле. Он был не совсем трезв, я привел его в чувство, как мог. Однако он по-прежнему настаивает на разговоре с вами, уверяет, что это очень важно… Я не стал пока звать констеблей.

— Вы правильно поступили, Георг, — улыбнулась я. Значит, Эрвин Калле. Не слишком-то похоже на его обычное поведение. Он, конечно, эксцентричен, но эксцентричность обычно проявляет в несколько иной сфере. — Мистер Калле не говорил ничего?

— Нет, — Георг нахмурил брови — происходящее явно ему не нравилось. — Он крайне взволнован и настаивает на беседе лично с вами.

— В таком случае не будем заставлять его ждать.

Не теряя больше времени, я прошла в зал. Эвани осталась на кухне с Мэдди и миссис Хат — как ни странно, эти трое вполне нашли общий язык. Эрвин Калле ждал меня, нервно расхаживая по залу из стороны в сторону. Признаков опьянения не было, но запах чувствовался даже издали. Я помедлила, но потом все же вошла в зал. Георг остался у дверей в служебное помещение, буквально в шаге от меня; случись что, он сумеет скрутить хлипкого художника.

— Доброе утро, мистер Калле, — поздоровалась я, привлекая внимание Эрвина. Тот замер так резко, что мне стало не по себе. В последнее время он красил волосы в огненно-рыжий цвет, и от этого сейчас походил на безумца.

— Недоброе, леди Виржиния, для меня — недоброе… — голос у него сорвался. — Четыре дня тому назад погиб мой близкий друг. Вероятно, вы слышали о нем. Патрик Морель.

— Конечно же, слышала, — я почувствовала себя так, словно меня чем-то тяжелым огрели по голове. Быть того не может… Патрик Морель, звезда, блистающая на подмостках Королевского театра… Блиставшая. — Так вы были знакомы? Мои… мои соболезнования. Как это случилось?

— В Управлении Спокойствия говорят, что это было самоубийство. Он повесился, — мертвым голосом ответил художник.

Самоубийство друга. Неудивительно, что Эрвин Калле в таком состоянии. Странно только, что он пришел за утешением в «Старое гнездо», а не к своей нынешней «вдохновительнице».

— К сожалению, даже самые лучшие уходят, — произнесла я, стараясь вложить в эти слова все свое сочувствие. — Но Патрик Морель… Кто бы мог подумать, что он покончит с собою. Ведь у него было все — и красота, и талант, и главные роли в спектаклях. Поверить не могу, что его больше нет.