Кофе для олигарха. Месть на десерт

Геррер Мария

В половине третьего спустилась в холл. Поплотнее запахнула шубку. Порывистый ветер трепал верхушки деревьев.

Суровцев вышел из лифта и стремительно пересек холл. За ним торопились Усов и еще двое замов. Я присоединилась к ним. У автомобилей в нерешительности остановилась. Не знала, с кем поеду.

– Литвинова, вы со мной, - коротко приказал Кирилл Романович.

Николай открыл дверцу автомобиля, я села на заднее сиденье, Суровцев рядом. Около водителя расположился телохранитель.

За окном мелькал серый

город. Начался дождь со снегом. Он падал на лобовое стекло, и дворники со скрипом сметали его липкие хлопья.

– Отвратительная погода, - заметил Кирилл Романович.

– Да, - коротко кивнула в ответ.

– Обиделась? – тихо спросил он, положив свою ладонь на мою руку. Приятное тепло разлилось по тело.

– Нет, - так же тихо ответила я и не отняла руку.

– Ну, извини.

– Я не обиделась, правда, - я подняла на него глаза и улыбнулась.

Он улыбнулся в ответ. Поверил. Да, сейчас я на него не обиделась. Это произошло намного раньше, десять лет назад. И это была далеко не обида…

Глава 22

У мэра обсуждалось открытие «Дома малютки» после ремонта. Мы стояли вокруг макета современного здания. Грандиозный проект полностью воплощен в жизнь. На открытии будет пресса и много шумихи. Суровцев оказался одним из основных благотворителей и жертвователей на это благое дело.

Надо же, какой Кирилл Романович благородный и бескорыстный! Как он любит детей и заботиться о них! Праведное возмущение клокотало в моей груди.

Интересно, о чем думал Кирилл, когда отправлял меня на аборт? О моем благе? Или о том, что лучше ребенку без отца вообще на свет не появляться? А может, его мучает угрызение совести? Так поздно уже, теперь ничего не изменишь, мой милый!

– Что у тебя с лицом? – прошептал мне Усов. – Такое выражение, словно ты готова убить мэра.

Я очнулась и натянула дежурную улыбку.

– Ногу натерла, - виновато призналась я. – Сапоги новые…

* * *

Открытие обновленного «Дома малютки» приурочили к началу весны. Сегодня погода порадовала. Солнечно, тихо. На небе ни облачка. Сосульки на кромке крыши горят расплавленным золотом. Звенит веселая капель. Счастье витает в воздухе.

Длинные прочувственные речи, бурные аплодисменты. Мэр перерезал красную ленточку. Заиграл оркестр городской филармонии. В небо взмыли сотни разноцветных шаров. Щелкали затворы фотоаппаратов, суетились репортеры.

Потом приглашенным показывали удобные и светлые спальни, современную кухню и уютные игровые комнаты. Директор «Дома малютки» - розовощекая улыбчивая женщина лет под пятьдесят подробно рассказывала об истории заведения, о том, что сейчас все меньше отказничков и это радует. Она не срывала радости - ее подопечным теперь созданы просто идеальные условия для жизни.

В

одной из игровых комнат организовали фотосессию. Всем присутствующим вручили по ребенку. Дети радостно смеялись и верещали на все лады. Им нравилось сидеть на руках у взрослых. Мне досталась девчушка с большим бантом. Я прижала ее к себе. Как-то сложится жизнь этой крохи?

Кирилл Романович держал на руках мальчишек-близняшек. Суета, вспышки фотокамер, улыбки.

Нянечки вернули детей в их комнаты, а гостей пригласили в столовую. У малышей питание строго по расписанию. А у взрослых приурочено к запланированному мероприятию.

Мэр не пожалел денег на организацию чаепития для персонала «Дома малютки». Стол ломился от фруктов и сладостей. Огромный торт, конфеты в золотых обертках, пирожные в вазах. Янтарные гроздья винограда и румяные яблоки.

Суровцев сделал мне знак и подошла к нему.

– Хороший дом получился, - заметил он.

– Да. Надеюсь, детей возьмут в семьи.

– Я тоже. Персонал работает над этим постоянно. Тут очень хороший директор. Сердечная женщина. Носится с каждым малышом как с родным. Печально, когда у ребенка нет родителей.

Меня удивляло, что Суровцев так трепетно относится к детям. Может, все-таки понял, что наделал по молодости много глупостей и так пытается замолить грехи прошлого?

– У нас с Анжелой нет детей, она все надеется, что сможет восстановить здоровье. Но увы, врачи не обнадеживают, - Кирилл Романович протянул мне чашку чая.

– Сейчас медицина творит невозможное, - заметила я.

– Да, но у моей жены все слишком серьезно. Даже суррогатное материнство не поможет, не говоря уже об ЭКО, - разоткровенничался он.

– Мне очень жаль…

– Я хочу взять ребенка отсюда, но Анжела пока не готова. Все надеется, что сможет родить сама. Не могу убедить ее, что и двое детей не будут обузой. Пусть один родной, один приемный. Тем более что шансов родить у нее нет. Она об этом знает, но верит в чудо. Дети – это дети, это прекрасно. И не важно, родной ребенок по крови или нет.

У меня перехватило дыхание. Прекрасно? Да, безусловно. Только раньше ты о чем думал, негодяй?

– Ты не согласна? – удивился Кирилл Романович.

– Напротив, полностью согласна, - я взяла себя в руки. – У каждого ребенка должна быть семья.

– Заметил, ты часто звонишь сыну. Мне жаль, что твой муж умер. Сложно одной растить мальчишку?

– Сложно, но я справляюсь. Кажется… Вот когда придет переходный возраст тогда начнутся настоящие проблемы.

Я подошла к окну. Из него открывался вид на парк перед домом ребенка. Села на подоконник. Суровцев стоял рядом со мной и держал в руке чашку чая.

В парке прочистили только главную аллею, которая вела к подъезду. Молодые зеленые сосны обрамляли ее. Остальные деревья были серы и скучны.