Кофе и Карнавал
Шрифт:
Шварц вздрогнул.
— Но я же раскаялся! И графиня выжила! Клянусь, я больше никогда…
— Конечно, нет, — ответил капитан Мерри задушевным голосом. — Я понимаю, что на вас надавили. Мистер Чендлер может быть весьма бескомпромиссным человеком. Вам нечего бояться, если вы расскажете правду. Аксонское правосудие строгое, но справедливое. Мы защитим вас. Так почему беспокоился Чендлер?
Шварц снова что-то залепетал про призраков, демонов и бездну, полную мук. Но капитан был настойчив; он вновь и вновь повторял вопрос о заинтересованности Чендлера на разные лады, менял тон с откровенно угрожающего на ласковый, то подходил к несчастному алманцу вплотную,
Стоило закрыть глаза — и перед глазами начинали кружиться медные маски и карнавальные огни.
— …Всё дело в книжке. Рольфу нужен газ.
Дядя Рэйвен дёрнулся, словно порывался шагнуть вперёд, но в последний момент сдержался и остался на месте.
— Поясните.
— Рената… она немного талантливее, чем все считают, — сбивчиво начал Шварц. Темп его речи постепенно ускорялся, и слова превращались в какое-то неразборчивое бормотание, лихорадочный бред. — Она придумала способ… как получать один газ. Отравляющий газ. Не в пробирке! На заводе, да, на заводе… Как получать и хранить, для неё это была интересная задачка. Это случилось в тот вечер, когда я проигрался. Вино было такое крепкое… Кажется, я рассказал кому-то про газ, а потом появился тот шулер, а потом Рольф Чендлер всех нас спас.
— Разумеется, — не удержался от комментария капитан Мерри. — И предложил вам сотрудничество?
— Не сразу, — сник Шварц и сознался тихо: — Потом предложил, да.
Картинка вырисовывалась жутковатая.
Я спокойно дождалась окончания допроса, выслушав все ужасающие подробности того, как опасное химическое вещество планировали превратить в оружие — и вручить на блюдечке алманскому правительству. Причем идею эту подал сам Чендлер, попросив взамен разработать средства для противостояния ядовитому газу. На воображение я никогда не жаловалась, а симптомы отравления Шварц описывал даже слишком хорошо… К концу меня уже слегка мутило и очень хотелось пить, а повсюду мерещились язвы на пораженной газом коже.
— Воды? — тихо спросил Мэтью, наклонившись.
— Пожалуй, — слабо кивнула я. — Нет, лучше крепкого чаю. Горячего.
Он вышел, оставив меня в одиночества. Вскоре допрос был завершён. Шварца увели, а дядя Рэйвен перешел в мою комнату. Он снял морскую фуражку, словно на похоронах, и постоял так недолго, а потом сел рядом со мною на жёсткий диван.
— Теперь вы понимаете, почему я не хотел, чтобы покушение на вас стало достоянием общественности? — устало спросил дядя Рэйвен. Я кивнула. — Слишком много ниточек тянется от одного необдуманного поступка. Поэтому я прошу — сохраните всё в тайне. Ради Аксонии.
— Так вот в чём заключалась ваша «сделка»? Держать Шварца на коротком поводке — в обмен на неразглашение сведений о покушении? Что ж, вы могли бы и не просить об этом, я достаточно впечатлена рассказом, — созналась я нехотя. — Так чего добивается Чендлер? Неужели он рассчитывает… на войну?
— Полагаю, благодаря Уилфилду он получил доступ к некоторым совершенно секретным донесениям, — ответил дядя Рэйвен с деланым равнодушием, и это поведало мне о серьезности положения больше, чем самый подробный рассказ. — Вот и требование об исключении противогазов из набора пехотинца получило своё объяснение… Представьте себе войну, Виржиния.
— Усиление влияния.
— Зависит от того, как преподнести спасительные знания. Но я почему-то не сомневаюсь, что с методами преподнесения у Чендлера всё в порядке.
— И тогда происхождение Арлин и наличие… — Голос у меня сел, и я лишь спустя несколько секунд смогла заговорить, уже хрипло, как старуха: — …и наличие детей, наследников дворянской крови, поможет ему получить долгожданный титул. И Небо знает, что ещё…
— Я бы не стал заглядывать так далеко, — вздохнул дядя Рэйвен и вновь надел фуражку. Видеть его без синих очков было немного странновато, и казалось, что я просто увязла в некоем мучительном сне. — Во время допроса Шварц постоянно пытался оправдать Чендлера, вы заметили? Говорил о его исключительных качествах… и о том, как он любит свою хрупкую молодую жену. Знаете, Виржиния, я тут подумал, что если это правда — тем хуже леди Кэмпбелл.
— Тем хуже, — откликнулась я эхом.
Пришёл Мэтью с чаем. От растерянности я обожгла язык, но мне почему-то было совершенно всё равно…
В каюту я вернулась в сопровождении дяди Рэйвена. Он проводил меня только до нужного коридора, извинившись и сославшись на срочные дела. Мэдди с Лиамом сидели на диване и вместе листали географический атлас. Едва открылась дверь, они вскочили одновременно, как игрушки на пружине. Но если мальчик явно мучился любопытством и надеялся на подробный рассказ, то Мадлен выглядела обеспокоенной.
— Что-то мигрень началась, — рассеянно произнесла я, механически расстегивая перчатки. Ряд пуговок казался бесконечным. — Отдохну, пожалуй…
Лиам хотел спросить что-то — или возмутиться, но заглянул мне в глаза и стушевался. Мадлен нахмурилась и притянула его к себе, обнимая за плечи. Я же прошла в спальню и, как была, даже не разуваясь, прилегла на край постели. За стеклом иллюминатора плыл холодный седой туман, и чудилось, что «Мартиника» застыла в безвременье, как монета, вмёрзшая по осени в мутный речной лёд.
Вскоре я действительно задремала, а проснулась только вечером. Ужин по указанию Мэдди доставили прямо в каюту — запечённая рыба, фаршированный картофель, пудинг, на сей раз классический, и ягодное желе. Трапеза проходила едва ли не в полном молчании; Лиам и Мадлен на удивление спокойно отнеслись к просьбе отныне не упоминать о покушении ни при каких обстоятельствах и на объяснениях не настаивали.
— К слову, леди Кэмпбелл не появлялась? — спросила я уже за десертом, вспомнив, что об истинном положении дел знали ещё и Арлин с Мэй, и надо бы их тоже попросить о молчании.
Мэдди покачала головою.
— Её и в обед не видать было, — пробурчал Лиам. — А эта алманка ваша с Хенрихом громко жаловалась, что у ней муж потерялся.
Я про себя удивилась — неужели Карла до сих пор не вернули с допроса? Но потом обратила внимание на первую часть замечания.
— Не было? Может, она отобедала раньше?
— Кто ж её знает, — по-взрослому пожал мальчишка плечами — и жест, естественный для Эллиса, вышел у него комичным. — Погодите, попозже придёт, может, вы же на вечер порисовать уговаривались. Неужто слово нарушит?