Кофе и мёд
Шрифт:
Новостей, впрочем, также не нашлось никаких — о, тяжесть ожидания, тёмная сторона любого благодатного затишья. В Управлении спокойствия, куда накануне доставили водителя, выяснить сколько-нибудь внятных подробностей о «шутнике» не получилось. Судя по скупому описанию, кэбмена подкупил высокий темноволосый незнакомец, одетый не по столичной моде. Говорил заказчик с лёгким акцентом, заплатил щедро — двадцать пять хайрейнов. Столько же он обещал выслать потом в конверте, если-де увидит, как я сажусь в машину, и она уезжает в сторону опасных кварталов. Но адреса своего
Ободрённая мирной беседой за чашкой кофе, я решилась послушаться совета Эллиса и, образно выражаясь, натравить Клэра на след Финолы. Начала издалека:
— Значит, водителя нанял мужчина… Я почему-то ожидала, что это будет женщина.
— В голубом платье и шалью на плечах, — сладким голосом ответил дядя. — Определитесь, племянница, считаете вы мисс Дилейни опасным врагом или же недалёкой простушкой?
Мне очень хотелось возразить, что и недалёкая простушка может стать опасным врагом, и противоречия здесь нет. Но тогда, увы, разговор плавно перетёк бы в великосветский обмен изящными колкостями — времяпрепровождение приятное, но исключительно бесполезное.
— Действовать чужими руками, с одной стороны, проще и надёжнее, потому что цепочка длиннее и сложно добраться до первого звена, — пожала я плечами. — Но, с другой стороны, больше заинтересованных лиц вовлечено, значит, шире круг свидетелей.
— Фи, леди Виржиния, у вас через слово — унылые клише какого-то заурядного провинциального детектива… И погодите возмущённо бледнеть, мне прекрасно известно, что этих, с позволения сказать, выражений вы нахватались как раз у незаурядного и вполне столичного. Но утончённей они от сего факта не станут.
Клэр откровенно насмехался; впрочем, как обычно.
— В любом случае, теперь ясно, что действовать она не боится, — попробовала я зайти с другой стороны. — И в следующий раз может…
— Дорогая племянница, — вкрадчиво произнёс он, заставляя меня умолкнуть на полуслове. — С чего вы вообще взяли, что это мисс Дилейни? Не отвергнутый поклонник, не соперница или, наконец, не слуга, уволенный без рекомендаций?
Первое и последнее предположения отчётливо перекликались и пробуждали весьма неприятные ассоциации. Не то чтобы можно было всерьёз рассуждать о том, способен ли на предательство Лайзо, но…
«Подкуп, дурман, шантаж, лживые посулы», — зазвучал мысленный голос с циничными нотками. И, увы, он принадлежал мне самой, а себе не прикажешь замолчать.
Или не думать.
— Не припомню что-то недоброжелателей, способных на подобную злую шутку, — с некоторым трудом вернулась я к беседе. Вспомнилась старуха из сна, столь не похожая на Финолу, но такая же отвратительная. И мертвец, который лежал перед ней на столе… Кажется, черноволосый. — А мисс Дилейни начала действовать. И если розыгрыш с водителем подстроила именно она…
Клэр улыбнулся поощрительно:
— То что тогда?
— Тогда… — я запнулась.
Действительно, что тогда? На что она рассчитывала? Вывести меня из равновесия? Что ж, у неё получилось, правда,
Повредить ему?
— Вы что-то замолчали, Виржиния.
— Если мисс Дилейни не удовлетворится результатом своего маленького розыгрыша, — произнесла я наконец, аккуратно подбирая слова, — то она может придумать что-то ещё. Ударить в уязвимую точку. А Лиам часто гуляет в парке, и его сопровождает только Паола, то есть миссис Мариани, и мне…
— Виржиния, — в третий раз повторил он моё имя, ещё слаще, чем прежде. — Я, простите за подробность, с шестнадцати лет играю в покер. Конечно, опыт в «Старом гнезде» недооценивать не стоит, разбираться в людях вы научились, но неужели можно подумать, что я не сумею распознать блеф?
Меня кинуло в жар.
Десертная вилка упала на блюдце.
— Простите?
— Пожалуй, блеф — не совсем верное слово. Лицедейство будет уже точнее. У меня не настолько короткая память, — едко сообщил Клэр, поднимаясь и расправляя лиловое кружево на рукавах. Блеснули дарёные аметистовые запонки. — И я умею сопоставлять факты. Даже те, которые от меня скрывают. Неумело, впрочем.
Я почувствовала, как от щёк отливает кровь, и вздёрнула подбородок:
— По-прежнему не понимаю, чём вы, дядя.
— Понимаете, дорогая племянница. Мы договаривались, что я могу рассчитывать хоты бы на искренность.
Внутри у меня всё закипело:
— А вы искренни, дядя?
Ответить он не успел — и к счастью, иначе мы наверняка бы поссорились. В столовую вошёл мистер Чемберс и сообщил, что принесли почту; Магда маячила за его плечом, делая страшные глаза: вероятно, письмо получила именно она, однако войти в комнату, где находился ядовитейший из ядовитых сэр Клэр Черри, не решилась.
Конверт был небольшой, но пухлый, сделанный из странной хрустящей бумаги. Увидев его, дядя насторожился, и губы его перестали кривиться в приторной улыбке.
— Могу я взять? — поинтересовался он ровно.
Мистер Чемберс встретился со мною взглядом и дождался разрешающего кивка.
— Конечно, сэр. Прошу.
Конверт дядя принял осторожно и вскрыл на собственном блюдце из-под десерта, а затем вилкой аккуратно извлёк из него содержимое.
Это оказалась иссиня-чёрная прядь волос, скреплённая длинной алой лентой.
— Любопытно, — пробормотал дядя. Прядь он только разглядывал, причём издалека, касаясь её только исключительно вилкой и ножом. — Сырая. И пропитана явно не кровью. Чемберс, стеклянный колпак. Да-да, этот, для тортов. Поставьте на большую тарелку, накройте и унесите в мою комнату. Там будет Джул, скажите, что я срочно хочу его видеть… Нет, впрочем, не срочно — через десять минут.
Чемберс удалился, с необычайной осторожностью унося на блюде под стеклянным колпаком и прядь с лентой, и конверт, и запачканную вилку с ножом. Клэр же присел на стул, на самый краешек, и переплёл пальцы рук.