Кофе, кот, мужчины и я
Шрифт:
— Если хочешь, оставайся, ты мне не будешь мешать.
— Нет, мне надо побыть одной.
Это прозвучало так по-взрослому, что мне стало не по себе.
Черт, я уже успела забыть, как все в этом возрасте всерьез. Может, даже серьезнее, чем потом, потому что первые столкновения с несправедливостью мира — самые острые и болезненные. Потому что к этому еще нет иммунитета.
Я занималась уборкой, готовила обед, а сама все думала о Мике. И когда она пришла обедать, спросила:
— Может, с нами в гости поедешь?
— Нет, Сонь, я лучше дома.
— Тогда побудь у меня, ладно? Посмотри за Пиксом. Ему еще нельзя ходить.
— Хорошо, — кивнула она. — А если ему надо будет в туалет?
— Если попросится, отнеси в лоток, потом обратно. Можешь дорамы свои смотреть на моем компе.
— Спасибо, Сонечка, — вздохнула она. — А можно я мороженого закажу? Маленькое ведерко?
Ну да, узнаю брата Колю. И это тоже по-женски. Вздыхать за сопливой мелодрамой, поедая сладкое. Или, может, маму копирует?
— Сейчас закажи. Чтобы не шастали тут всякие курьеры. И вот что, Мика. Я тамбур закрывать не буду. Мало ли что. Но если вдруг тебя потянет на приключения, я все равно узнаю. Лучше не рискуй.
— Да никуда я не пойду, — возмутилась Мика. — Делать мне больше нечего.
Она ушла, а я позвала Юру, и тот сделал мне на компе гостевой вход с родительским контролем. А потом позвонила Эльвира и поинтересовалась, что происходит.
— Моя ревет и говорит, что они с Микой поссорились навсегда. А из-за чего — молчит, как партизан.
— Парня не поделили, — сдала я их с потрохами.
— Парня?! — изумилась она. — Ну… мы с подружкой тоже как-то из-за парня подрались, но нам по пятнадцать было. А тут десять. Нормальное кино.
— Ну за что купила, за то и продаю.
— То есть Мика вам рассказала?
— Ну так, в общих чертах. Без подробностей. Только вы меня не сдавайте, пожалуйста. Это так… справочно. Чтобы вы в курсе были.
— Да, конечно, — пообещала она.
Тут я подумала, что маме со мной было еще сложнее. Она слишком давила, а я молчанием защищала свой суверенитет, но при этом старательно улыбалась.
Глава 60
Когда мы в начале первого вернулись от Лиды, Мика с Пиксом дрыхли на моей кровати. Ноутбук тоже спал: докрутил серию и ушел отдыхать. Пришлось всех растолкать и отправить по штатным спальным местам.
— Серый, а ты в десять лет влюблялся? — спросила я, когда мы забрались в постель.
— В десять? — задумался он, прокладывая дорожку к моим стратегически важным местам. — В десять мне купили попугая, было не до влюбленностей.
— А когда влюбился?
— В тринадцать. Но без взаимности. Ты хочешь об этом поговорить?
— Нет. — Я ущипнула его за живот. — Может, потом… как-нибудь.
И правда, какие тут разговоры, если надо наверстать упущенное за полторы недели!
В десять утра нас разбудил звонок в дверь.
— Черт! — прошипела я. — Мика пришла
— Что, правда готовит? — Сережа нашарил под простыней трусы.
— Варит яйца, достает из холодильника все остальное и ставит чайник.
— Скажи, пусть мне тоже сварит.
— Не помешала? — поджала губы Мика, когда я открыла дверь. — Хотела уже обратно идти.
— И тебе доброе утро, — улыбнулась я. — Три яйца свари, пожалуйста.
Мика поджала губы еще сильнее, так, что они вообще исчезли. Дернула неопределенно плечом и пошла на кухню. Когда мы с Сережей добрались туда, Мика сидела за столом и допивала чай. Ждать нас она не стала: на блюдце лежала яичная скорлупа.
— Не буду мешать.
Кажется, это я уже слышала. В пятницу вечером.
— Ты не мешаешь, — возразил Сережа, но Мика притворилась глухой. Отнесла блюдце с чашкой в раковину и пошла в прихожую.
Я оставила его делать бутерброды, догнала Мику на площадке и зашла в квартиру за ней.
— И что это было?
— Что? — надулась она.
— Прекрасно знаешь что.
— А-а-а… А у вас все хорошо, а у меня плохо. — Мика всхлипнула.
— И что? Если у нас все будет плохо, тебе станет легче?
— Нет, но…
— Мика, я прекрасно понимаю, что тебе плохо, но придется как-то пережить. Желательно не кусая при этом окружающих. Несчастная любовь — это та болезнь, которой практически никому не удается избежать.
— Да? И у тебя было? — Она недоверчиво сдвинула брови.
— Не один раз. И первый тоже в десять лет.
— И что?
— Ничего. Жива, как видишь, — усмехнулась я.
— И что делать? Чтобы отвлечься?
— Я могу сказать, но тебе не понравится.
— Скажи! — потребовала Мика.
— Уборкой займись.
— Ты что, издеваешься, Соня? — Ее губы задрожали.
— Ни капли. Попробуй.
Я и правда не шутила и не издевалась. Странно, но это работает. Не только у меня. Видимо, когда приводишь в порядок пространство вокруг себя, заодно очищаешь и мысли от негатива. Насколько это возможно, конечно.
Во всяком случае, сидеть и вытирать ей сопли я не собиралась. Можно и нужно посочувствовать, но дальше человек должен справиться сам. Неважно, сколько ему лет, десять или тридцать.
Убирая со стола после завтрака, я обнаружила в мусорнике полукилограммовое ведро от орехового пломбира с карамелью.
Ведерко, говоришь? Умять полкило мороженого — это сильно! И ведь ничего не слиплось. Или к ней кто-то приходил? Да нет, вряд ли. Да и Пикс наверняка сдал бы ее с потрохами.
До обеда мы валялись на диване, положив кота себе под бок. Тот притворялся суровым, но я-то видела, как он жмурился, когда Сережа чесал ему бок пальцем ноги. В общем, кот сдался на милость победителя, но мне показывать этого не хотел. Держал марку.