Кофе по-венски
Шрифт:
Между тем красавица явно работала на единственного на тот момент мужчину: роскошно скалившего зубки Курта Кеннела, чья беззвучная подруга столь мрачно уставилась на дерзкую танцовщицу белками своих глаз чернее черной ночи, что впору было поперхнуться.
Но танцовщица ничуть не обращала внимания на подобную мелочь; напротив, приблизившись к Курту, она дерзко цапнула его под руку, пытаясь увлечь за собой в танец. И вот тут черная подруга прекратила безобразие, решительным жестом руки остановив бой барабанов.
В одно мгновение в холле наступила потрясающая тишина, тут же сменившаяся веселым
То было мое первое, пока что чисто визуальное «знакомство» с главной склочницей и интриганкой кофейного фестиваля по имени Моника Левоно – красоткой, которую с первого взгляда мечтал отправить на небеса едва ли не каждый второй участник «Аромотерапии», начиная с черной подруги Курта Кеннела.
Глава 3. Обнять маму
Я приехал в аэропорт за час до прибытия самолета и, не в силах усидеть на одном месте, в волнении бродил, нарезая круги, то вспоминая отдельные моменты своей единственной поездки в Танзанию, то улыбаясь сентиментальным эпизодам своего детства.
Надо сказать, единой полной семьей, с мамой и отцом, мы пожили совсем недолго: моей младшей сестре Ольге исполнилось три года, когда мама решительно собрала все наши пожитки и покинула Париж, а вместе с ним и отца, вернувшись в родную Московию. При том у меня есть сильные подозрения, что причиной скорого развода стало то, что моя мама – настоящая командирша, а отец – чрезвычайно независимая личность, и он терпеть не может, когда кто-то пытается им руководить. Вот почему мирная семейная жизнь у Марго и Жюля не заладилась с самого начала.
За пять лет битв и споров мама начала понемногу подминать под себя уверенного в собственной гениальности и непогрешимости Жюля Муара, а потому когда они все-таки расстались, на радостях от вновь обретенной свободы он даже отстроил маме дом в зеленой зоне Москвы – с оранжереей и садом, чтобы мама там проявляла свои таланты и командовала исключительно травами-цветочками.
А вот мы с сестрой просто обожали маму с самых первых шагов жизни. В детстве мы оба легко слушались и беспрекословно исполняли все ее просьбы, потому как всегда всеми фибрами душами ощущали: мама нас любит! Она всегда и все знала, к ней можно было обратиться с любым вопросом, моментально получив на него ответ. Единственным человеком, перед которым мама отступала в тень, была ее мама – наша дорогая бабуля Варвара, у которой мы проводили наши летние каникулы. «Перед мамой я пасую!» – со смехом говорила мама. И вот…
… – Кого я вижу! Никак Ален?..
Эти слова, произнесенные самым родным голосом, и веселый смех вместе с крепкими объятьями чуть не сделали из меня заику. Погрузившись в свои размышления, я совершенно не заметил, как пролетело время, пропустив мимо ушей объявление о посадке самолета, а потому мама с Томасом, выкатив свой багаж в зал прилета, сами наткнулись на меня. Как позже рассказывала мама, я стоял, глубокомысленно рассматривая гигантское
Сами понимаете, тут же начались взаимные объятия, поцелуи и смех; мы обменивались бессвязными репликами и хлопали друг друга по плечам, пока мама решительно не подняла обе руки вверх.
– Стоп-стоп-стоп! Мы все друг друга любим и обожаем, но хватит обжиманий! Предлагаю немедленно отправиться в гостиницу и первым делом принять душ – наше путешествие кажется мне просто бесконечным, Алешка, а потому я страстно мечтаю побыстрее смыть с себя весь пот дороги! Ну а уж потом мы прогуляемся по чудесной Вене и дружно обговорим все наши новости. Кто «за» – поднимите руки.
Все было решено в считанные минуты, и вскоре мы уже мчались в такси по направлению к нашему отелю в черте старого города, а я делился с дорогими гостями последними новостями.
– Я приехал заранее, а потому успел душевно познакомиться со Стефаном, – это было мое первое сообщение. – Очень рад, что и в реальной жизни Стефан оказался милейшим человеком – интеллигент старой закалки, как говорила бабуля Варвавра, «сейчас таких не делают».
Томас весело расхохотался, а мама строго погрозила мне пальцем:
– Не отвлекайся! Итак, вы посидели со Стефаном – надеюсь, это было в его знаменитом кафе?
Я кивнул.
– Конечно! Очень симпатичное кафе, тут же и магазинчик, а мне было особенно приятно слышать, что кофе, который там продается, регулярно прибывает с африканской фермы, где я однажды побывал…
Томас с широченной улыбкой на круглом лице растроганно закивал, а мама лирически вздохнула.
– Уж да, что ни говори, а то был визит века: мой сын Ален – в Африке! Нечто невероятное. Ты улетел, а я еще целый месяц не могла поверить, что ты реально побывал у нас в гостях. Помнишь, Томас, как я тебя постоянно переспрашивала: мне это не приснилось, Ален действительно был у нас?
– Все именно так и было, – с улыбкой кивнул Томас, мягко положив руку маме на плечо. – А я отвечал твоей маме: «Да, моя дорогая, тебе ничего не приснилось: Ален действительно гостил у нас!»
В этот момент мы въехали в город, и Томас вздохнул, бросив взгляд за окно, на пролетающие картинки домов и улиц Вены.
– Ах, до чего все-таки приятно, когда в жизни случаются неожиданные вещи, – проговорил он с немного сентиментальной улыбкой. – Наша жизнь на ферме – отлаженная, мирная, в ней множество приятного и милого, так что ничего не хочется менять. Но когда Стефан вдруг неожиданно пригласил нас на этот фестиваль, и я только представил себе, что спустя столько лет вдруг вновь окажусь в доброй старой Европе, в родной Вене…
Он усмехнулся, покачав головой.
– Представляешь, Ален, последний раз я был в Вене почти тридцать три года назад! В другой жизни…
Мама тут же постаралась перевести сентиментальность в жизнеутверждающий оптимизм. Она бодро улыбнулась, крепко сжала слегка дрожащую руку Томаса своей и проговорила энергичным голосом:
– Ребята, держим нос по ветру! Предлагаю по поводу встречи с доброй старой Европой сразу после душа отправиться в кабак и напиться там по полной программе – в лучших традициях России и Германии. Как ты на это смотришь, Томми?