Кофе с ограблением
Шрифт:
– Я и Гений провели сегодня разведывательную операцию в музее и обнаружили слабые места, – сообщила Марта, когда они приступили к десерту. Гений одарил ее ободряющим взглядом.
– Ага, теперь самое время для нового преступления, – сказал Грабли и отложил в сторону десертную ложку. Стина вытерла остатки шоколадного мусса с уголка рта, а Анна-Грета подалась вперед.
– Итак, все обстоит следующим образом. В одном из залов должна открыться новая экспозиция под названием «Last and Lust» [2] , – продолжила Марта. –
2
«Прошлое и страсть» (англ.).
– Я готов стать сторожем там, – предложил Грабли.
– Рано утром в выставочных залах не так много народа, поэтому большинство охранников, конечно же, пойдут поглазеть на нее, – сказала Марта.
Остальные кивнули в знак согласия.
– Я думаю, именно тогда мы и нанесем удар. Мы сможем одурачить их всех, если будем работать единой командой.
Никаких возражений снова не последовало, и Марта увидела в этом подтверждение тому, что предыдущее преступление не прошло для них бесследно.
– Тебе, Анна-Грета, отводится ужасно важная роль. Я попрошу тебя отправиться в зал с голландскими мастерами. Ты возьмешь свою палку, встанешь перед картинами Рембрандта, наклонишься вперед и покажешь на одну из них так, что пересечешь луч сигнализации.
– Но моя палка скривилась из-за пара в бане.
– Именно такой она и должна быть.
– Но тогда сигнализация сработает.
– И хорошо, так и надо. Но послушайте, я не вдаюсь сейчас в каждую деталь. Моя задача рассказать все в общих чертах.
– И правильно, иначе наше совещание никогда не закончится, – заметила Стина, вспомнив, что она забыла накрасить ногти. Это ей требовалось успеть сделать перед сном.
– В музее много технических средств охраны, – продолжила Марта, – и у них есть камеры наблюдения в каждом зале. Но я заметила, что под той из них, которая находится в зале импрессионистов, стоит увлажнитель воздуха. Там можно встать и из баллончика забрызгать линзу черной краской. Ты, Стина, маленькая и круглая и справишься с такой задачей.
– Я?
– Да, или ты предпочитаешь упасть в обморок?
– Лучше упади в обморок, это проще, – сказал Грабли и взял ее руку под столом. – Я могу забрызгать линзу. Или можно, кстати, просто закрыть ее крышкой от камеры.
– С этим я справлюсь, – сказала Стина. – Ты понадобишься для более важных задач.
– Тогда так и договоримся, – подвела итог Марта. – Значит, если ты, Анна-Грета, заставишь сработать сигнализацию в зале Рембрандта, ты, Стина, сделаешь вид, что упала в обморок, когда я тебе скажу. А ты, Гений, перекусишь трос, на котором висят картины, пока я буду закрывать тебя. Так годится?
Тут все заговорили, перебивая друг друга, и получилась очень долгая дискуссия, прежде чем им удалось распределить обязанности. Когда же они наконец договорились обо всем, у них по-прежнему оставались нерешенными несколько важных проблем.
– Как мы вынесем краденое? – поинтересовался
– Воспользуемся лифтом. Поскольку он маленький и тесный, нам надо нацеливаться на небольшие картины.
– Вдобавок без сигнализации, – сказала Стина, она уже начала думать как настоящий преступник. – Такие маленькие, чтобы мы смогли положить их на ролятор.
– Именно. Большие полотна Лильефорса или Рембрандта не для нас, – поддержала ее Марта.
– И вряд ли «Коронация Густава III» работы Пило, – сказала Анна-Грета, громко рассмеявшись на лошадиный манер. У ее отца, известного юриста, было полно дорогих картин дома в Юрсхольме, и еще ребенком она немного познакомилась с искусством. Потом, начиная со студенческой поры, ходила на вернисажи и художественные выставки, а выйдя на пенсию, углубила свои знания и изучала историю искусства в университете. Картина Пило с Густавом III… Боже праведный, она была метров пять в ширину и по меньшей мере два в высоту.
– Я видела, что у них есть, – продолжила Марта. – Небольшие полотна Стриндберга и Зорна, но они наверняка надежно защищены сигнализацией и хорошо прикреплены к стене. Зато некоторые другие просто охраняются камерой наблюдения и датчиками движения, а одна или две, вероятно, не имеют никакой сигнализации совсем.
– Чудесно, и это правда? – воскликнула Стина восторженно и уже начала планировать, какие приобретения ей сделать на вырученные деньги. Она имела привычку оставлять свою губную помаду и пилочки для ногтей повсюду, и ей нужна была косметичка, например фирмы «Титан» какого-нибудь изысканного цвета.
После ужина они пели у рояля и, отдохнув немного, сели играть в карты. Грабли расположился с пивом и предложил выбрать бридж и делать приличные ставки. Но тогда Анна-Грета напомнила ему о его пустом кошельке и сказала, что даже при их радужных перспективах на будущее требовалось жить сегодняшним днем. В результате вторая часть его предложения не прошла. И тогда Грабли помрачнел и прошептал что-то Стине на ухо. Они оба в юности порой проводили лето в Финляндии и немного знали финский язык, и у него вдруг возникло желание освежить свои знания. Поэтому, пока они играли в бридж, Грабли время от времени пел финские народные песни с хитрыми текстами, где он на самом деле рассказывал Стине, какие карты у него на руках.
– Я говорю на пяти языках, а вы поете по-фински. Не могли бы вы петь на турецком, греческом или каком-то другом языке, какой я знаю? – ворчал Гений.
Но Стина и Грабли объяснили ему, что как раз финский фольклор нельзя заменить ничем, и в течение всего вечера продолжали его петь и много выиграли. Только когда Грабли увидел свой приз (пакетик фисташкек, который Анна-Грета нашла в баре), он предложил взамен пойти в кино. В итоге все отправились в кинотеатр и наслаждались талантливо сделанным английским фильмом «Большое банковское ограбление», где все преступники вышли сухими из воды. И Марта с Гением старательно делали свои записи, тогда как Анна-Грета начала храпеть. Но, поскольку ее храп был сродни ее смеху-ржанию, она быстро проснулась, а потом все решили, что пора ложиться спать.