Кофе со вкусом ветра дальних странствий

Минина Ольга Георгиевна

– Вы прямо философ! – улыбнулась Женя.

– О, Вы даже не подозреваете, насколько Вы правы, мой друг! – раздался позади приятный голос. За спиной стояла, высокая и статная женщина, уже почти полностью седая, и по-мужски держа двумя пальцами мундштук, пускала колечки дыма. –

Михаил Алексеевич много где побывал, много чего видел, много знает, и всегда готов пофилософствовать. Но, поверьте, слушать его – одно удовольствие!

С этими словами тетя Матильда взяла Женю за плечи и развернула к свету, чтобы лучше рассмотреть.

– Красавица стала! Когда-то была маленькой Котейкой, а теперь просто настоящая Онцилла! Это вид красивой дикой кошки, обитающей в Южной Америке – пояснила она, увидев смущение Жени. – А теперь располагайся, осваивайся и спускайся к ужину к 6 часам. Будь, как дома.

Михаил Алексеевич и тетя Матильда ушли, оставив Женю одну. Она бросила свою сумочку на диван и побежала к окну. Плюхнулась в кресло, а на другое положила ноги, едва скинув туфли. «Кто ко мне сюда придет пить кофе? Сама буду пить и смотреть на залив!» – подумала она с восторгом.

Дом действительно оказался потрясающим. В нем было множество комнат и лестниц, по которым можно было путешествовать часами и каждый раз открывать для себя что-то новое: то ветхий Устюжский сундук со старинным замком с секретом, то чудные платья с большими широкими юбками с кринолинами и потертые солдатские мундиры.

Тетя Матильда была художницей, и все эти, и множество других чудесных вещей были нужны ей для картин, чтобы нарисованные персонажи выглядели

правдоподобно. У нее была большая мастерская на другой стороне дома, тоже с огромным окном во всю стену и видом на залив. Вся комната была заполнена мольбертами, скульптурами известных людей, только начатыми и уже законченными картинами, баночками с красками, множеством кистей и палитр, где растирали и смешивали разные оттенки. Женя могла часами сидеть на корточках, подперев щеки руками, вдыхать запах масла и акрила и смотреть снизу вверх на строгую и худую тетю Матильду за работой. Девочке казалось, что именно так – снизу вверх – и надо смотреть на художников, когда они пишут свои картины. Иногда работа не спорилась, и тетя Матильда начинала ходить из угла в угол, попыхивая своим мундштуком и что-то бормоча себе под нос.

В такие моменты она исчезала, и в воображении Жени возникал худой и мрачный капитан старого пиратского шлюпа, прокуренным голосом ругающийся «Карамба! Тысяча чертей».

***

Между завтраком и поздним обедом, который в доме называли ужином, пили кофе в большой белой столовой. Тетя Матильда, хитро прищуриваясь, обычно спрашивала:

– Вам какой кофе, мой друг, с землей, морской солью, или с ветром дальних странствий?

В первый день приезда Женя удивленно уставилась на хозяйку дома и сразу поняла, что навсегда влюбилась в эту прямую статную женщину с короткой мальчишеской стрижкой и неизменно обращающуюся к Жене на «Вы».

– С ветром дальних странствий! – не задумываясь, выпалила Женя.

Конец ознакомительного фрагмента.