Кофе в постель
Шрифт:
Святослав насчитал пятнадцать вдохов, когда, наконец, ощутил, что боль понемногу слабеет.
Каждую мышцу противно трусило от слабости, вызванной перенапряжением из-за этого непонятного приступа. Кожа покрылась испариной, а во рту чувствовался металлический привкус крови из губы, которую он прикусил, пытаясь привести себя в чувство.
В этот момент резкий звонок коммутатора привлек его внимание.
Слава едва смог дотянуться до кнопки ответа.
— Да? — прохрипел он, но уже был не в
— Святослав Владимирович, — если Светлана Александровна, его секретарь-референт на протяжении последних семи лет и удивилась такому тону, она не подала виду. Сорокапятилетняя женщина всегда старалась тактично игнорировать состояние здоровья своего босса. — К вам курьер, с охраной. Он говорит, что посылку может отдать только вам лично при предъявлении удостоверения личности.
— Что за посылка? — не понял Слава, все еще пытаясь прийти в чувство. Даже головой потряс, надеясь, что это поможет.
— Не знаю, — ответила Светлана Александровна, — что-то от той швейцарской фирмы, с которой вы заключили контракт.
Слава выругался.
Точно, они же еще вчера сообщили, что браслет готов, и они отправили курьера самолетом.
Как он мог забыть? Ведь так обрадовался тому, что наконец-то сможет подарить украшение Нате.
Секретарь сделала вид, что не услышала ругательство.
— Так мне их к вам пускать? — невозмутимо уточнила она.
— Да, — коротко бросил Слава и отключил переговорное устройство.
А потом, ожидая, пока курьер с охранником доберутся, нашел в памяти телефона номер своего врача и нажал на вызов.
Наверное, ему стоит попросить того выписать более действенное обезболивающее. А возможно, и какое-то противовоспалительное лекарство, или что там, черт возьми, назначают при травмах?! Доктор ответил после первого же звонка и согласился принять его через сорок минут.
Через четыре с половиной часа, Святослав осознал, что сидит и тупо, непонимающе смотрит на Вячеслава Олеговича, который занимался его здоровьем с десятилетнего возраста.
Он просто не мог осознать то, что только что сказал доктор с хмурым и обеспокоенным выражение в карих глазах под кустистыми, уже полностью седыми бровями.
— Подождите, док, — он сделал глубокий вдох, ощутив при этом коробочку с браслетом для Наты, которую положил во внутренний карман пиджака. Не мог же он бросить украшение стоимостью в тридцать тысяч евро в машине на стоянке? — Какая операция? О чем вы? — Слава потер лицо, но все равно ни черта не понял. — Мне просто нужно более сильное лекарство, пока этот дурацкий ушиб не пройдет. И все. Я согласился на томограмму, но причем тут операция?! — он, все с тем же недоумением, перевел глаза на второго врача, который сидел в
Этого доктора Слава видел впервые. Он был лет на десять моложе Вячеслава Олеговича, и его лечащий врач представил своего коллегу как Александра Николаевича, хирурга-травматолога.
— Слава, — Вячеслав Олегович глубоко вздохнул и облокотился на стол, за которым сидел. — Мы с тобой обсуждали и не раз, необходимость подобной операции, если помнишь, из-за того, что паралич отдельных мышц в твоих ногах приводит к неправильной нагрузке на спину, и как следствие — искривление позвоночника с ущемление нервных окончаний и срастанием отростков позвонков.
Слава резко хмыкнул.
— Я помню, — немного громче и ироничней, чем хотел бы, прервал он врача. — Но так же помню, что вы сами советовали не торопиться, потому как вероятность того, что после операции я стану инвалидом в гораздо большем смысле — достаточно высока. Кажется, вы упоминали что-то, около сорока процентов. Именно потому, вы сами говорили, что нам стоит подождать лет пять-семь, пока не будут усовершенствованы методики оперативных вмешательств на спинном мозге.
Врач кивнул, и еще больше нахмурился.
— Да, все так, Слав, но…, - врач посмотрел на коллегу. — Теперь все поменялось. Эта травма, — он кивнул на снимок, который Святославу сделали сорок минут назад на компьютерном томографе. — Она вызвала смещение межпозвоночных дисков и резкое ущемление нервных корешков, потому и поменялся характер боли, потому и ты ощутил онемение в ногах, — Вячеслав Олегович потер лоб. — Боюсь, что у нас больше нет времени ждать, Слав.
— Понимаете, Святослав Владимирович, — в разговор вмешался Александр Николаевич. — Из-за вашего вчерашнего падения, ситуация резко ухудшилась. И если в ближайшие два-три месяца мы не сделаем операцию, сдавленные нервные окончания полностью атрофируются, что приведет к полному параличу нижней половины тела в течение года-двух, — хирург серьезно смотрел на него, пытаясь даже видом, очевидно, подтвердить всю сложность ситуации. — Сейчас мы не можем оперировать, из-за выраженного отека и сдавления тканей. Да и гематома будет сильно мешать. Нам надо убрать это все, и стабилизировать ваше состояние перед началом операции.
Но до Славы, все равно, никак не доходило.
Этого не могло случиться из-за какого-то пустякового ушиба. Просто не могло.
Да он сотни раз падал! И все всегда проходило.
Так почему в этот раз должно быть иначе?! Почему, именно сейчас, когда у него появилась Наташа, все должно пойти черти как?! Почему, черт побери?!
Ему хотелось выкрикнуть этот вопрос в лицо врачам.
Но он сдержался, понимая, что они-то, как раз, ни в чем не виноваты. Да и не было тут виновных.