Кофеманка
Шрифт:
По меркам огромного мегаполиса мы жили недалеко друг от друга, никогда не виделись, но при этом умудрились сто раз серьезно поругаться:)
В одном из наших разговоров я неловко наехала на его личные границы неудачно пошутив, что такому красавчику давно пора выбираться из своей душевной/квартирной норы. Он завелся в ответ. Именно про него я написала пост (см. опять главу 10:) и именно он «обозвал» меня крайне циничной:) И в чем-то он был прав. Хотя меня задело именно это «крайне»:) Правда, потом он заметил, что быть циничной не так уж и плохо. Но, меня уже понесло, я «бросила» трубку:)
Глядя на его фотографии
Мне хотелось видеть в нем человеческое, но похоже, что он продолжал вести себя, как большинство мужчин на сайтах знакомств – «никак». Как «тиндерный», смазливый, капризный сорокалетний щенок:) Со мной он был не Мужчиной, а «Мальчиком-Красавчиком» из песни певицы Елки:)
Это был тот самый случай, когда секс не повод для знакомства:) Но возможно повод для общей любви к чему-то большему, например, современному искусству:) Наш «совместный» оргазм, не помешал, скорее помог взять у него заочное интервью:
– Мне всегда было хотелось/интересно пообщаться с мужчиной именно на эту тему/темы. Возможно представить, чтобы я чувствовала, если бы родилась мужчиной. Как вы/ты ощущаешь себя. Плюс ты умный, образованный собеседник. Итак, чувствуешь себя красивым, даже смазливым мужчиной?
– Ощущаю смазливым, но не красивым.
– Ок. Когда/как ты понял/ощутил это?
– В старших классах школы.
– Как? Что послужило спусковым крючком?
– Девушки стали обращать внимание.
– Каково это? Помогает/мешает, когда женщины так остро реагируют на твою внешность? Хотят ли увидеть за ней душу или им достаточно внешней оболочки?
– Не помогает и не мешает…:) Хотя… скорее мешает.
– Почему-то я всегда думала, что мешает… В чем это выражается?
– Сразу навешивают клише и т. д.
– Какие? Бабник?
– Да. Несерьезный… Да и многим не нравится смазливость…
– У тебя есть «идеальный» сценарий переписки на сайте знакомств?
– Ну, первые несколько фраз всегда стандартные. А потом уже импровизация и зависит от собеседника. Но, вообще нет идеального сценария:) Все решает встреча.
– Но, до встречи еще надо дойти:)
– Именно!:)
– Ок. Вопрос обо мне. У тебя сложились две картинки: мои фото на сайте и наше общение?:)
– Честно, нет:) Их сложно сложить:)
– Почему?:)
– Твоя внешность больше скромная, нежели показывающая твои внутренние эмоции и сексуальную энергию. Прости:)
– Не за что:) По нынешним временам я бы сказала, что это прям не комплимент, а комплиментище:) Лучше прослыть скромницей, чем шлюхой:) Настолько скромная, что мне от тебя продолжают поступать не самые скромные предложения?:)
– Да!:)
Потом мы еще несколько раз инициировали мэтчи на сайтах знакомств и в месенджерах, но с ним мой «Закон Тиндера» неизменно срабатывал, что не складывается сразу, не сложится и потом. Только у Кирилла, и Марио получалось нарушать его со мной, но в итоге… читайте мою «Кофеманку» до конца:)
Глава 29. Книжное
Трудно нащупать уходящее из-под ног дно.
Мне нельзя читать много «женской» литературы, я становлюсь не толерантна:)))
Очень давно я прочла книгу «А у них была страсть…» Наталии Медведевой. Откровенную и чувственную женскую прозу. Будучи тогда прежде всего слишком хорошей женой, замотанной от усталости матерью маленького ребенка, ничего толком неуспевающей, но при этом самостоятельно сдающей все зачеты и экзамены, студенткой универа:), я все равно оценила степень предельной откровенности, с которой автор рассказывала о своих переживаниях. Не все мне было близко, не все понятно, но очень остро:) В ее строках было много дерзкого Парижа. Пожалуй, и сейчас можно согласиться со словами аннотации, что это «повесть-беспредел».
Еще тогда я запомнила одну ее фразу: «Секс с незнакомцем – это как прыжок в бездну. Не каждый решится на подобное».
Когда сейчас я наткнулась на книгу в дачной библиотеке, ведь ничего не бывает случайно:), решила перечитать. Ну, что сказать, по-прежнему, мне не все близко, но… теперь я понимаю, почему иногда хочется рассказывать о самом сокровенном. Это касается и мужчин, и женщин. Тогда, когда тебе есть, что сказать. Это опыт, просто тот самый жизненный опыт, который просится на бумагу, или останется страшными скелетами в шкафу/мусором, который десятилетиями многие заметают под свои кровати… Я выбрала первое.
Так начинается книга Наталии:
«Все тело ее было мокрым. И липким. Липкие ляжки, ладони вдоль мокрых бедер, копчик был тоже липко-мокрым… В голове бился вопрос: «Что же я наделала. Что же я наделала. Что же я надела». Мокрая женщина водила в темноте пальцем по переносице… Мокрая Женщина ложилась и курила».
И продолжается:
«И еще она с ужасом вспомнила фразу из интервью о том, что мы не меняемся. Что люди не меняются на самом деле. Что каким вы были в пятнадцать лет, таким вы и останетесь. И она помнила, что, когда первый раз прочла интервью, эта фраза ее жутко смутила. Потому что и она так думала. И про себя тоже. Поэтому и хотела ее избежать, не останавливаться на ней, чтобы не думать и не ужасаться. Ведь это ужасно, такой, как в пятнадцать, быть и в тридцать два. Потому что в пятнадцать она все время хотела убежать. И убегала. Только тогда можно было вернуться… А, она уже была такой, как и сейчас: женщина-западня, женщина-предатель, женщина-ребенок».
«Раньше – это когда она уходила и не возвращалась два-три дня. Она как будто из жизни уходила. Она могла уйти, познакомиться с какими-нибудь людьми, сидеть с ними в кафе, пойти с ними на вечеринку, пойти к ним, уснуть у них на диване… Однажды она уснула в чей-то постели. Это было однажды, а Писатель думал, что так всегда и она алкоголик-нимфоманка. Что это взаимосвязано. Он не думал, что она просто убегает от жизни, от ее устройства – от подъема в девять, в десятом, от питья кофе, писательства, зарядки, похода за покупками, готовки обеда, поедания его, делания любви, чтения газеты, умной книги, писания, новостей, познавательной передачи, чая, застилания постели, делания любви, не делания, потому что ночь, вставания, питья кофе, писания… Ей хотелось разлюбить эту структуру. И забыть, как надо, как полезно, как только и возможно! – чтобы выжить, а просто: делать что-то неумное, как в детстве».