Кофейная
Шрифт:
Д. Марцио. Вы из какой стороны?
Леандро. Из Турина.
Д. Марцио. Дрянной город.
Леандро. Однако он из самых красивых городов Италии.
Д. Марцио. Я неаполитанец. Видеть Неаполь и умереть.
Деандро. И венецианцы то же говорят про себя.
Д. Марцио. Есть у вас табак?
Леандро (подавая табакерку). Вот.
Д. Марцио. Ой, какой дурной табак!
Леандро.
Д. Марцио. Вы в этом ничего не понимаете. Настоящий табак есть рап_е_!
Леандро. А мне нравится испанский.
Д. Марцио. Табак испанский — это свинство.
Леандро. А я говорю, что это самый лучший табак.
Д. Марцио. Как! Вы хотите учить меня, что такое табак? Я сам его делаю, сам заказываю, покупая и там и здесь. Знаю и тот и другой. (Кричит громко.) Рап_е_, рап_е_! Я говорю: рап_е_!
Леандро (кричит еще громче). Да, синьор, рап_е_, рап_е_, рап_е_ самый лучший табак!
Д. Марцио. Нет, синьор, рап_е_ не самый лучший табак. Надо понимать; вы не знаете, что говорите.
Евгенио выходит из гостиницы.
Сцена семнадцатая
Евгенио и те же.
Евгенио. Что за шум?
Д. Марцио. Нет, в табаке я не уступлю никому,
Леандро. Что ж обед?
Евгенио. Сейчас будет готов.
Д. Марцио. Придет пилигримка?
Евгенио. Нет, не хочет.
Д. Марцио. Ну, синьор любитель табаку, зовите вашу синьору.
Леандро. Иду. (Про себя.) Если за столом будет то же, я его тарелкой в морду. (Стучит к танцовщице.)
Д. Марцио. А ключа у вас нет?
Леандро. Нет, синьор. (Дверь отпирают. Леандро входит.)
Евгенио. Как неприятно, что эта пилигримка итти не хочет!
Д. Марцио. Хочет, чтоб ей кланялись.
Евгенио. Говорит, что она решительно в первый раз в Венеции.
Д. Марцио. Ну, мне этого не скажет.
Евгенио. Вы верно знаете, что она та самая?
Д. Марцио. Вернейшим образом. Ну, да вот вам — я только немножко поговорил с ней, а она уж и к себе приглашает… Но я не пошел, чтоб не обидеть друга.
Евгенио. Вы говорили с ней?
Д. Марцио. Еще бы!
Евгенио. Она вас узнала?
Д. Mapцио. Как
Евгенио. Так вот что: подите вы, позовите ее.
Д. Марцио. Если я пойду, для нее будет подозрительно. А вы вот что сделайте: подождите, когда подадут на стол, идите к ней и ведите ее без разговора.
Евгенио. Я сделал все, что мог; но она мне решительно сказала, что не пойдет.
Слуги из гостиницы носят скатерти, салфетки, тарелки, приборы, вино, хлеб, посуду и кушанье в лавку Пандольфо, возвращаются и опять проходят несколько раз.
Сцена восемнадцатая
Слуги и те же; потом Леандро и Лизаура.
Слуга. Синьор, суп на столе. (Уходит с прочими слугами в лавку Пандольфо.)
Евгенио. Где граф?
Д. Марцио (сильно стучит в дверь Лизауры). Душа моя, скорее, суп простынет.
Леандро (под руку с Лизаурой). Вот и мы, вот и мы!
Евгенио (Лизауре). Честь имею кланяться.
Д. Марцио (глядя в лорнет). Ваш покорнейший слуга.
Лизаура. Здравствуйте, синьоры!
Евгенио. Я очень рад, что вы удостаиваете нас своим присутствием.
Лизаура. Чтоб сделать угодное графу.
Д. Марцио. А не нам.
Лизаура. И уж особенно не вам.
Д. Марцио. Ну, и я тоже. (Тихо Евгенио.) Такого сорта людей я не удостаиваю своим вниманием.
Евгенио. Ну, пойдемте, обед готов. (Лизауре.) Пожалуйте!
Лизаура с Леандро входят в лавку.
Д. Марцио. Эка дрянь! Я хуже и не видывал. (Входит в лавку.)
Евгенио. И лисица говорила, что виноград зелен. А я другого мнения. (Входит в лавку.)
Сцена девятнадцатая
Ридольфо (в своей лавке). Вот дурак-то, каких мало. Бедная жена! Как мне ее жаль!
Сцена двадцатая
Евгенио, дон Марцио, Леандро и Лизаура (в комнатах Пандольфо, открывают все три окна, которые приходятся над тремя лавками). Ридольфо (на улице), потом Траппола.